Административная реформа Ленинграда (1936) Административная реформа Ленинграда (1936 года) — административно-территориальная политическая реформа, проведённая в апреле 1936 года, в ходе которой Ленинград был переразделён с 10 до 15 районов[1]. Несмотря на официальные объяснения, связанные с улучшением управления, современные исследователи рассматривают реформу как инструмент внутрипартийной политики и закрепления итогов партийной чистки 1933–1936 годов[2][3]. Исторический контекстС 1933 года в СССР началась массовая партийная чистка, закреплённая резолюцией ЦК ВКП(б) «О чистке партии»[4]. В декабре 1935 года Пленум ЦК подвёл итоги проверки и поручил провести обмен партийных билетов с 1 февраля по 1 мая 1936 года[5]. По результатам обмена партийных билетов в Ленинграде было исключено 17 408 человек, что составляло 11,8% всего состава городской парторганизации. Главным организатором кампании стал Николай Ежов, ставший впоследствии — наркомом внутренних дел и ключевой фигурой Большого террора[6]. Ход реформы9 апреля 1936 года Президиум Ленсовета принял постановление «О разукрупнении районов г. Ленинграда», в котором говорилось, что реформа проводится «в целях дальнейшего улучшения советской работы в районах Ленинграда, приближения районного советского аппарата к предприятиям и учреждениям, а также улучшения обслуживания культурно-бытовых нужд населения»[7]. Это решение основывалось на записке Жданова, одобренной Политбюро ЦК ВКП(б)[8]. Политическим заранее утвержденным решением районирования 1936 года было создание 15 районов. Это отличает его от деления Ленинграда в 1930 году, когда в архивах зафиксированы пять разных вариантов: один — на 7 районов, два — на 6 и два — на 8 районов[9]. Во всех предварительных расчетах новые районы заданы под номерами от 1 до 15, что подтверждает представление о безместности советских районных хоронимов[10]. В более поздних рабочих материалах районы обретают названия: сначала предварительные (напечатаны и зачеркнуты), затем окончательные (вписаны от руки). Вопрос названий столь второстепенен, что хороним «Смольнинский» (сохранился в названии современного муниципального образования) в процессе работы переходит от одного района к другому.
На территории города было образовано 15 районов вместо 10. Деление проводилось по заранее утверждённым расчётам и сопровождалось агитационной кампанией в газетах «Правда» и «Ленинградская правда»[12]. Районные партконференции прошли уже к 21 апреля[13]. Архивные материалы показывают, что подготовительные расчёты включали не только новые границы, но и перераспределение более 1700 первичных партийных организаций и свыше 120 000 коммунистов. Для этого использовались таблицы с отраслевой классификацией (рабочие, учебные, учрежденческие и др.), которые позволяли авторам реформы добиться заданного баланса сил в партийных ячейках. Например, в одном из расчётов число коммунистов в Технологическом институте было вручную исправлено с 558 на 548 человек, что демонстрирует скрупулёзность подготовки по данному направлению[2]. Политическая цель и партийный контрольПублично новые районы создавались для приближения районного советского аппарата к предприятиям и учреждениям и усиления советской демократии[12][7].  Пропагандистская кампания настойчиво высвечивала соответствующие требования с мест. «Громоздкость нашего района мешала райкому наладить настоящее конкретное руководство. Здесь лежит одна из причин медленного развития стахановского движения на некоторых предприятиях», — возмущался партийный организатор Кировского завода Пилатов[14]. Недостаток внимания «к низам» выливался в слова обиды на партийных конференциях: «У нас есть члены и кандидаты партии, которые не слышали и не видели секретаря райкома»,— цитировала «Ленинградская правда» рабочего Евдокимова с завода им. Жданова[14].
Кроме того, районирование подавалось как первый шаг плана дальнейшего развития города Ленина в ближайшие десять лет[16]. Внутренние документы показывают, что основная цель — закрепление итогов партийной чистки и подготовка к волне репрессий. А. А. Жданов отмечал, что разукрупнение районов поможет «конкретно руководить участками работы, осуществлять проверку постановлений партии на местах»[17]. Райкомы получили ключевую роль в процессе обмена партбилетов. Первый секретарь райкома лично проводил обмен документов и имел исключительное право решать вопрос об исключении членов партии. Это превращало нового райсекретаря в центральную фигуру партийного контроля. По данным на февраль 1936 года, в Ленинграде было исключено более 17 тысяч человек — больше, чем численность любой районной партийной организации на тот момент (за исключением Выборгской)[18]. В соответствии с заветами классиков экономической географии сложная работа джерримендеров увенчана характеристиками районов. Так, Володарский, Кировский, Красногвардейский, Ленинский и Свердловский районы охарактеризованы в справках как «чисто рабочие районы», Василеостровский и Выборгский—как «рабочие районы со значительным удельным весом вузовских парторганизаций», Октябрьский, Смольнинский и Фрунзенский—как районы «с преобладанием учрежденческих и вузовских парторганизаций и со значительным удельным весом рабочих парторганизаций» и т. д.[19] Внутрипартийный джерримендеринг Исследователь К. А. Страхов применяет к реформе понятие внутрипартийного джерримендеринга — целенаправленной перекройки границ для формирования выгодных партийных ячеек[2]. Методы партийного джерримендеринга прослеживаются в весьма причудливых районных границах, проведенных на карте Ленинграда в 1936 году. Законное недоумение вызывают районные границы, проведенные через центр Дворцовой площади. Граница между Выборгским и Красногвардейскими районами на юге была проведена не по естественной границе Финляндской железной дороги, а по Лесному проспекту. Васильевский остров и Петроградская сторона были разрезаны причудливым образом между несколькими районами. Границы новых районов зачастую проходили не по улицам, а через здания. Например, граница района № 3 включала здание Ленинградского военного округа, а район № 4 был «расширен» за счёт Варшавского вокзала[20]. Ни равномерность числа членов ВКП(б), ни равенство первичных организаций не соблюдались. В Куйбышевском районе было 299 организаций, в Свердловском — лишь 59. Районы классифицировались как:
Во всех районах совокупная доля рабочих и бюрократов составила более 60%, то есть обеспечивала большинство голосов в районной партийной организации. В двух районах (Выборгском и Фрунзенском) показатель составлял 66,7% (то есть ровно 2/3 голосов), а в Свердловском районе 67,7%[2]. Это позволяло точно прогнозировать внутренний баланс сил и исключить оппозицию. Секретари райкомов получили исключительное право выдавать партбилеты и выносить предложения об исключении членов партии[12]. Наследие и значениеПочти половина современных районов городов России образованы в 1930-е годы, а их структура во многом сохраняется до сих пор Происхождение районных границ, не позволяют рассматривать образованные в сталинское время городские районы как пригодные для развития местного самоуправления на внутригородских территориях: они не связаны с местными сообществами и создавались для выполнения противоположной функции — подчинения территории и населения задачам правящей партии и тоталитарного государства[22][2]. См. также
Примечания
Литература
|
Portal di Ensiklopedia Dunia
