Война на уничтожениеВойна на уничтожение (нем. Vernichtungskrieg) — радикальная форма военных действий, в которой сняты все физические и психологические ограничения[1][2]. .jpg) Гамбургский социолог Ян Филипп Реемтсма рассматривает как основу войны на уничтожение такие военные действия, «которые ведутся с целью — в худшем случае — уничтожить или даже просто истребить население»[3]. Предполагается, что государственная организация врага будет уничтожена. Война на уничтожение характеризуется также своим идеологическим характером и отказом от переговоров с противником, как это показал немецкий историк Андреас Хиллгрубер на примере операции «Барбаросса» 1941 года против «еврейского большевизма»[4]. Отрицается благонадежность противника и вообще его право на существование, противник низводится до тотального врага, с которым не может быть никакого взаимопонимания[5]. ИсторияСоциал-демократическая партия Германии распространила термин Vernichtungskrieg с целью критики действия против повстанцев во время восстания племён гереро и нама (1904—1907)[6]. Война на уничтожение была дальнейшим развитием концепции тотальной войны, как её задумал бывший имперский генеральный интендант Эрих Людендорф, который опирался на немецкий военно-теоретический дискурс, возникший в ходе народной войны, (guerre à outrance), которую вновь созданная Третья Французская республика осенью и зимой 1870 года вела против прусско-германских захватчиков в рамках Франко-прусской войны[7]. Людендорф обращался также к посмертно опубликованной работе 1832 года «О войне» военного теоретика Карла фон Клаузевица, который различал «абсолютные» и «ограниченные» войны. Но даже для Клаузевица абсолютная война была подчинена ограничениям, таким как различие между комбатантами и некомбатантами, между военными и гражданскими или между публичными и частными. Людендорф теперь утверждал, что тотальная война не связана с «мелкими политическими целями и даже с национальными интересами, а чистое представляет собой жизнеобеспечение (Lebenserhaltung) нации, ее идентичности. Экзистенциальная угроза оправдывает уничтожение врага, по крайней мере моральное, если не физическое[8]. Усилия Людендорфа по радикализации войны, за которую он нес ответственность с 1916 года, столкнулись с социальными, политическими и военными препятствиями. В 1935 году, после прихода к власти нацистов как пишет историк Роберт Фоули, его идея «упала на благодатную почву»[7]. Немецкий историк Йохен Бёлер[нем.] считал немецкое вторжение в Польшу «прелюдией к войне на уничтожение» против Советского Союза[9][10][11]. Великая Отечественная война (Германско-советская война в западной формулировке), которая началась 22 июня 1941 года с нападения нацистской Германии на Советский Союз, в 1963 году была описана берлинским историком Эрнстом Нольте в часто цитируемой формулировке как «самая чудовищная война на порабощение и уничтожение, известная современной истории»; он отличал эту войну от «нормальной войны», которую, к примеру, Германия вела против Франции[12]. В своей докторской диссертации «Стратегия Гитлера» 1965 года немецкий историк Андреас Хиллгрубер подробно остановился на расово-идеологических мотивах нацистского государства для ведения разрушительной войны против Советского Союза: физическое истребление «еврейско-большевистской» элиты страны и самих евреев как её предполагаемых биологических корней; завоевание колониального и жизненного пространства на Востоке для Германской империи и порабощение и истребление славянского населения[13]. Позже Хиллгрубер прямо описал характер операции «Барбаросса» как «намеренную расовую идеологическую войну на уничтожение»[14]. Операция «Барбаросса» считается современным примером войны на уничтожение на немецких уроках общей истории[15]. 30 марта 1941 года Адольф Гитлер открыто заявил генералам вермахта, что операция «Барбаросса» будет битвой на уничтожение (Vernichtungskampf): «Битва двух мировоззрений друг против друга... Коммунизм представляет огромную опасность для будущего. Мы должны отойти от точки зрения солдатского товарищества. Коммунист — не товарищ до и не товарищ после. Это битва на уничтожение. Если мы не будем смотреть на это так, то мы победим врага, но через 30 лет мы снова столкнемся с коммунистическим врагом. Мы не ведем войну, чтобы сохранить врага… Бой будет сильно отличаться от боя на Западе»[16][17]. Направленность операции «Барбаросса» как запланированной с самого начала войны на уничтожение демонстрируется также Директивой № 21 от 18 декабря 1940 года и составленными вермахтом приказами для её выполнения, например, Указом «О применении военной подсудности в районе „Барбаросса“ и об особых мерах войск» от 13 мая 1941 года, Руководством по поведению войск в России от 19 мая 1941 года и Директивами об обращении с политическими комиссарами от 6 июня 1941 года[18]. Немецкие руководящие принципы сельскохозяйственной политики на советских территориях, которые предстоит завоевать, представляют собой один из наиболее крайних примеров стратегии грабежа и разрушения. На совещании госсекретарей 2 мая 1941 года велась подготовка к реализации Плана голода: «Нет сомнения, что десятки миллионов людей умрут от голода, если мы вывезем из страны то, что нам нужно»[19][20]. Намерения Гитлера уничтожить Ленинград, Москву и Киев также рассматриваются в контексте расовой идеологической войны на уничтожение. 16 сентября 1941 года Гитлер в рейхсканцелярии в беседе с немецким послом в Париже Отто Абецем заявил: «Ядовитое гнездо Петербург, из которого в Балтийское море так долго ключом бьёт яд, должен исчезнуть с лица земли. Город уже блокирован; теперь остаётся только обстреливать его артиллерией и бомбить, пока водопровод, центры энергии и всё, что необходимо для жизнедеятельности, не будут уничтожено. Азиаты и большевики должны быть изгнаны из Европы. Период 250-летнего азиатства должен быть закончен»[21][22]. Историк Ян Кершоу писал о тех же намерениях уничтожения Сталинграда, что и Москвы и Ленинграда[23]. Гитлер приказал уничтожить всё мужское население, потому что «Сталинград с его миллионным, полностью коммунистическим населением был особенно опасен»[24]. Начальник Генерального штаба Франц Гальдер отмечал: «Сталинград: уничтожить мужское население, депортировать женское население»[25]. Концепция войны на уничтожение интенсивно обсуждалась в 1990-х годах в связи с посвящённой вермахту выставкой[нем.] Гамбургского института социальных исследований, в названии которой фигурировало «Vernichtungskrieg»[26]. Немецкий историк-ревизионист Йоахим Хоффманн в своей книге «Сталинская война на уничтожение» (1995) назвал советскую войну против нацистской Германии «войной на уничтожение». В качестве её девиза он цитировал речь Иосифа Сталина от 6 ноября 1941 года: «Что ж, если немцы хотят иметь истребительную войну, они её получат... Отныне наша задача, задача народов СССР, задача бойцов, командиров и политработников нашей армии и нашего флота будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей Родины в качестве её оккупантов... Никакой пощады немецким оккупантам! Смерть немецким оккупантам». Другие учёные не следуют интерпретации речи, которую дал Хоффманн, и указывают на заявления Сталина в последующие месяцы о том, что разрушение Германии не было его целью войны. Также известна его изречение 1945 года: «Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остаётся»[27][28][29]. Работа Хоффманна в целом была оценена очень критически[30]. В публикации Центра по правам человека Потсдамского университета от 1998 года действия гватемальских военных в гражданской войне были описаны как «беспощадная война на уничтожение против собственного населения»[31]. См. также
Примечания
Литература
|
Portal di Ensiklopedia Dunia
