С 1898 по 1935 год Гельцер выступала на сцене Большого театра. С 1910 года — в составе антрепризы С. П. Дягилева принимала участие в гастрольных поездках за рубеж.
После Октябрьской революции 1917 года, когда почти всё звезды русского балета эмигрировали в Европу, она оказалась в положении «настоящей хозяйки Большого театра»[1]. Балерина первой из артистов балета удостоилась звания «народной артистки». В околотеатральных кругах первенствующее положение столь возрастной балерины объясняли особым благоволением к ней со стороны народного комиссара просвещения Луначарского[2].
В 1900—1910-х годах супругом Гельцер был её многолетний партнёр по сцене — Василий Тихомиров[3]. Их творческий тандем сохранился и после того, как семья распалась. «И хотя у Тихомирова была новая семья, для балерины стало естественным ежедневно беспокоиться о нём, звонить по телефону»[4].
Сценическая манера Екатерины Гельцер представляла собой синтез безукоризненной техники исполнения, музыкальности, выразительности танца с повышенным вниманием к внутренней жизни сценического образа. Огромный успех имела 50-летняя Гельцер в первом советском балете «Красный мак».
В 1930-х годах Гельцер гастролировала по СССР. Её последние выступления состоялись в весьма преклонном возрасте, в 1942—1944 годах. Позже она работала как педагог-консультант. Игорь Моисеев вспоминал о начале своей карьеры в Большом театре[6]:
Хоть Тихомиров и был хозяин театра, но прима-балерина Екатерина Васильевна Гельцер была хозяйкой Тихомирова. К этому времени Гельцер была немолода и очень тяжела, поднимать её мог только Иван Смольцов. Но и тот сорвал на ней себе спину. А Гельцер был нужен кавалер для гастролей. И тогда кто-то ей посоветовал: «Попробуйте Моисеева, он спортсмен, он сильный». <...> Мне всё это очень не нравилось, я был как бы на услугах. Однажды, помню, шла «Вакханалия» Сен-Санса — я подхватываю Гельцер на руки, начинаю кружить, кружить, кружить и... у меня уже перепуталось все — где зал, где задник, я бегу прямо на темные кулисы, а сзади них — стена, и с разбега я её брякаю об стену.
Екатерина Гельцер жила в Москве в доме артистов Московского Художественного театра[7].
Екатерина Гельцер обладала значительной коллекцией произведений искусства. Её ценность была столь высока, что в 1941 году, когда фронт приближался к Москве, решением Комитета по делам искусств при Совмине СССР собрание было включено в число наиболее значимых личных коллекций[8] и подлежало эвакуации в тыл наряду с коллекциями государственных музеев.
Награды и премии
Сталинская премия первой степени (1943) — за многолетние выдающиеся достижения[9]
В Москве в 1964 году на фасаде здания (Брюсов переулок, дом № 17), где в последние годы жила Е. В. Гельцер, в её честь была установлена мемориальная доска (скульптор А. В. Пекарев[12][13], архитектор Г. П. Луцкий).
↑В 2005 году телеканал «Культура» продемонстрировал документальный фильм, где утверждалось, что до революции Гельцер будто бы была гражданской женой Э. Маннергейма и они едва ли не обвенчались в 1924 году в церкви на Поварской улице; у них был общий сын Эмиль. Больше, чем любовь. Екатерина Гельцер и Густав фон Маннергейм (неопр.). Дата обращения: 1 сентября 2015. Архивировано 4 марта 2016 года. Биографами Маннергейма эта информация не подтверждается (Власов Л. В. Женщины в судьбе Маннергейма. — М.: Фонд «Отечество», 2005. — ISBN 978-5-9377-0006-3. — С. 202.)
