Большое значение для развития эрзянского диалектологии имела фундаментальная работа академика Шахматова «Мордовский этнографический сборник», в который, кроме устного народного творчества эрзян, также было включено приложение с фонетическим и морфологическим очерком о двух говорах той местности, где был собран материал[3].
Первую попытку классифицировать эрзянские диалекты сделал профессор Макар Евсевьев. В своем труде «Основы мордовской грамматики» он выделил четыре диалектные группы говоров[4]:
Первую научную классификацию эрзянских диалектов, которая долгое время была чуть ли не единой, а ныне считается общепринятой, осуществил академик Дмитрий Бубрих, выделивший по фонетическому принципу три диалектных типа[5]: простейший, прогрессивно-ассимиляторный и регрессивно-ассимиляторный. Мордовский языковед Николай Цыганов развил его систему, предложив 5 диалектных типов[4]:
укающий (шокшинский);
окающий (простейший);
укающе-окающий (прогрессивно-ассимиляторный);
акающий (редуцированный);
окающе-укающий (регрессивно-ассимиляторный).
Впервые, опираясь не только на фонетические признаки, но также и на морфологические особенности с учетом территориального аспекта, финно-угровед Дмитрий Цыганкин предложил рассматривать четыре диалекта: центральный, западный, северо-западный, юго-восточный. На основе этой классификации Григорий Ермушкин выделил дополнительный пятый — дракинско-теньгушевский[6], который Александр Феоктистов позже назовет смешанным, или шокшинским, диалектом[2].
Классификация
Классификация эрзянских диалектов проводится преимущественно по фонетическому принципу; границы диалектов проводятся, в основном, по берегам рек. По признаку зависимости качества гласных непервых слогов от качества гласного первого слога диалекты объединяются в три типа[7]:
прогрессивно-ассимиляторный (/kudu/ «дом» — /moro/ «песня», но /kizi/ «лето» — /t’ese/ «здесь» и т. д.);
западный (приинсарский) диалект — распространён по нижнему течению реки Инсар;
северо-западный (приалатырский) диалект — распространён в междуречье Алатырь-Меня, а также в нижнем течении реки Алатырь. В эту диалектную зону входит территория Ардатовского и Большеигнатовского районов Мордовии и соседних Алатырского и Порецкого районов Чувашии;
юго-восточный (присурский) диалект — распространён в междуречье притоков Суры (Большеберезниковский, Дубенский и частично Кочкуровский районы Мордовии); на северо-востоке с этим диалектом граничит область переходных говоров с чертами говоров центрального диалекта;
Шокшинский (изолированный) диалект — распространён на северо-западе Мордовии в Теньгушевском районе; этот диалект исторически оказался в изоляции от других эрзянских говоров, будучи в окружении мокшанских диалектов, и, как итог, влияние мокшанского языка привело к образованию в нём целого ряда фонетико-морфологических особенностей.
Эрзянский литературный язык сложился на основе говоров, на которых говорят по нижнему течению реки Алатырь[8].
По мнению известного финно-угроведа А. М. Шаронова, исчезнувший мерянский язык был диалектом эрзянского языка[9], однако это мнение не имеет широкой научной поддержки.
Характеристика
Диалект
Фонетические особенности
Морфологические особенности
Центральный
В первом слоге слова употребляются все гласные (/a/, /o/, /u/, /i/, /e/, а в части говоров также /ja/). В непервых слогах употребляются /a/, /o/, /e/ и, как правило, в этой позиции отсутствуют гласные /u/, /i/
В косвенных падежах единственного числа употребляется указательный (дейктический) формант -ńt': /val'mava-ńt'/ (через окно).
В некоторых говорах формы единственного и множественного числа предмета владения при владельце первого лица единственного числа различаются: /ked'e-m/ (моя рука) — /ked'e-ń/ (мои руки).
Западный
Для фонетических особенностей характерны процессы прогрессивной ассимиляции; в первом слоге употребляются все гласные; гласные /u/ и /i/ первого слога обусловливают огласовку непервых слогов: /tumu/ (дуб), /tumuva/ (по дубу), /piźimi/ (дождь), /piźimivt'imi/ (без дождя); гласные /o/ и /e/ в непервых слогах употребляются в том случае, если в первом слоге выступают такие же гласные: /komoro/ 'горстка', /meŕems/ 'сказать'
В косвенных падежах единственного числа указательного склонения имен употребляется формант -ńt': /kudusu-ńt'/ (в этом доме).
Число предмета обладания имеет формальное выражение только при обладателе третьего лица единственного числа: /kudu-zu/ (его дом) — /kudu-nzu/ (его дома).
Северо-западный
По характеру действия ассимилятивных процессов — прогрессивно-ассимиляторный тип; присутствует уканье и в некоторых говорах иканье: /anduma/ (кормление), /vel't'ńisa/ (я закрываю)
Косвенно-указательная форма единственного числа существительных имеет формант -śt': /kudoso-śt'/ (в этом доме), /kudosto-śt'/ (из этого дома).
Единственное и множественное число предмета обладания различается при владельце всех трех лиц единственного и множественного числа: /kudo-m/ (мой дом) — /kudo-n/ (мои дома), /kudo-t/ (твой дом) — /kudo-nt/ (твои дома).
Косвенно-указательные формы единственного числа существительного имеют суффикс -t: /kudit'/ (этого дома), /kuditi/ (этому дому).
В большинстве говоров лично-притяжательные суффиксы выступают только в твердом варианте: /väl'it/ (твое село), /väl'et'/ (твои села).
Шокшинский
Фонетические и морфологические особенности диалекта обусловлены влиянием мокшанского языка
Примечания
↑Феоктистов А. П. Об исследовании диалектов финно-угорских языков методами полевой и ареальной лингвистики. — Научные издания московского венгерского колледжа. — Москва : «Валанг», 2002. — С. 319.
↑ 12Диалектное своеобразие эрзянского языка // История и современное состояние мордовских языков. — Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарёва, 2019. — С. 10—12.
↑Н. А. Агафонова. «Мордовский этнографический сборник» А. А. Шахматова как источник изучения эрзянских диалектов // Финно-угорский мир. — 2016. — № 1. — С. 15.
