Коршун (игра)
Ко́ршун — восточнославянская народная игра, характерная для Троицко-семицкого и Купальского празднований. В конце XIX века игра была распространена по всей Российской империи, как среди славян, так и среди иных народов[2]. Название игрыВ разных областях встречаются иные названия игры, так или иначе связанные с коршуном или вороном: рус. В ко́ршуна, Во́рон, В во́рона, Шулик, Коршун и наседка[1]; укр. В ко́ршуна, Шулика; бел. У ко́ршуна, Шуля́к, Шу́лик, У крука, У во́рана, Груган, Крумкач[3], Коршун i качкi, Жоравы[4]. Шуля́к, шу́лик — коршун подво́рник[5], укр. шуля́к, шулíка «коршун»[6]. Крук[7], бел. груган, крумкач — ворон. ОписаниеИграющие выбирают «коршуна» и «матку». «Коршун» своим поведением старается походить на соответствующую птицу: он злобно посматривает на «цыплят», иногда машет «крыльями» и «кричит коршуном». «Матка» должна отличаться умом и добротой[10]. Остальные участники — «цыплята». Они встают за курицей друг за другом «змейкой», держась за пояс или талию впереди стоящего. «Матка» вступает в разговор с «коршуном», вызывает его раздражение, «коршун» вскакивает и гонятся за «цыплятами»[11]. Ведущие в игре могут называться по разному: дед и мать с детьми; коршун и мать-наседка; коршун и курица-матка; хозяин и коршун; ворон и наседка, журавль и матка, ворон и матка с красной дочкой или красной панночкой; гусь и матка-гусыня[12][13]. В игре «коршун» ищет в земле денежку (копеечку, иголочку) и хочет «мешочек шить» — в него «камешки класть», чтобы наказать «деток» «матки»: «в твоих детей шуркать-буркать», «твоим детям глаза залить», «Tвaiм дзецям зубы выбiваць», «своим детям кашу сварю, а твоим глаза кипятком залью». Это «коршун» хочет сделать за то, что детки разоряют его владения: «они ко мне в огород лазят», «лучок, мачок и белую капусту в моем огороде пощипали», «они горох дорвали», «они у меня сад погубили», «мяжу пераралi i капусту парвалi», «нашто яны маю капусту паслi?», «они лук, мак повывтаскали и через забор повыбросили»[12]. Конец игры мог в разных местностях сильно варьировался. В Астраханской губернии «коршун» ловил крайнего в цепи «цыплёнка» и отводил в сторону. После поимки последнего игра кончалась. В Симбирской губерний после того как «коршун» поймает последнего «детку», «матка» сама становилась «коршунихой». Затем «коршун» назначал «детям» работу, а когда работы исполнены, дети зовут коршуна с коршунихой в баню. Там дети их начинают слегка бить прутьями, потом посильнее и сильнее, и коршун с коршунихой убегают. В Тульской губернии «коршун» слегка ударяет «деток», «убивая их», после чего «цыплята» становятся «коршунятами», бегают за маткой и стараются ущипнуть её. В Тобольской губернии «коршун» ловит как «деток», так и «матку». После поимки «матки» «дети» предлагают выкуп за неё и готовят жаркую баню, а коршуну предлагают самый горячий веник. Коршун соглашается, и тогда дети начинают его хлестать прутом[14]. Е. А. Покровским собрано 10 вариантов это игры, бытовавшей в разных губерниях России, и аналоги: грузинский — груз. ძერაობა «Дзераоба» (коршун), немецкий — нем. Huhulein braten (жарить цыплят) и калмыцкий — «Гуси»[15]. Вариант Владимирской губернииВариант, записанный в Шуйском уезде Владимирской губернии. «Коршун», садится на землю и копает ямку, остальные, держась всё время «змейкой», ходят вокруг него и поют:
По окончании этого припева, матка приветствует коршуна словами:
«Змейка» снова ходит и матка повторяет своё приветствие. На этот раз коршун благосклонно отвечает «Бог спасет!», а матка продолжает спрашивать:
После этих слов матка опять начинает ходить со всей цепью кругом коршуна, припевая:
Коршун, как бы раздраженный этим пением, стремительно бросается на матку со словами: «Кровь пью детей твоих! икры захотел». Матка, защищая своих деток от нападения коршуна, говорит: «Икра на базаре, иди покупать». Переловивши всех, начиная с крайнего, ставшего в хвосте змейки, коршун велит истопить себе баньку. Матка, заколотивши где-нибудь колышек, посылает своего цыплёнка просить коршуна в баню. "Ты еще мал! — говорит коршун первому посланному; «Ты неопрятен» — говорит он другому; «Поди, почище оденься!» — говорит третьему. Наконец приходит сама матка просить коршуна.
Играющие, схватившись попарно руками крест-на-крест, несут коршуна в указанное место. Положив его там на траву, начинают мыть его, то есть слегка ерошить ему голову. Этим и оканчивается игра[16]. Вариант Вологодской губернииВ Тотемском уезде Вологодской губернии эта игра чаще называлась «Ворон», и в первой свой части почти не отличается от предыдущего варианта, но начиная с вопроса: «Что мои дети делали?» или «В чем они повинны?» игра продолжается уже другим диалогом:
Тут матка кричит: «Блин да сочен!». При этих словах все играющие выставляют по очереди то правую, то левую ногу, спрашивая: «Эта ли? — „Нет“. „Эта ли?“ — „Нет“. Наконец, когда очередь доходит до последнего в змейке, то ворон кричит: „Это!“ и бросается стремглав ловить, а матка старается защищать своих деток, передвигаясь всем рядом с одной стороны в другую[2]. Вариант А. В. ТерещенкоА. В. Терещенко приводит следующий вариант игры. Обычно коршуном избираю того кто посмелее и проворнее. После избирают мать-наседку — добрую и ловкую девушку, а дети всех возрастов становятся её семейством цыплят. Дети, взявшись за руки, ходят вокруг коршуна и поют:
Коршун роет землю и посматривает на них злобно. Наседка подходит и говорит: „Коршун! Бог помочь“. Коршун отвечает: „Не слышу“. Дети опять ходят вокруг него и поют „Вокруг коршуна хожу…“. Потом останавливаются и мать завязывается диалог:
Коршун при этом вопросе бросает камень вверх так высоко, как может, и говорит:
Наседка отгоняет детей и грозит напасть на него: «Ши, ши!». Коршун бросается на детей[18], наседка не допускает его до них; дети бегают около матери, прячутся за ней. В пылу игры коршун иногда сбивает с ног наседку, чтобы схватить детей, а после вернувшись к наседке показывает как коршун общипывает у неё перья, кусает и ругается по птичьему[10]. СимволизмКоршун и ворон в народных песнях являются поэтическим воплощением образа «черной птицы», несущей смерть[3]. В украинских вариантах игры «ворон» роет ямку (символ могилы), чтобы варить кипяток и заливать им глаза (символ смерти) «цыплятам» за то, что они съели его пищу. У белорусов игра также связана с коршуном или вороном (бел. крука, груган, крумкач). В ней «коршун-ворон» копает ямку, чтобы собрать камушки и выбивать ими детям зубы за то, что: «они мою капусту поели!». В контексте игры следует учитывать и некоторые «ястребиные» названия незавившегося кочана капусты: рус. стребуха (новгород.), укр. шуляк (сумск.), шулик (волын.), бел. и полес. шуляк (брест., гомел.)[3]. Обращение к коршуну «Колесом, колесом!» аналогично призывам восточнославянских детских закличках, которое призвано сбить с пути птиц и заставить их летать по кругу[19]. В Гомельском уезде игра завершается шуточными похоронами «коршуна», которого в бане засыпают песком[20]. Примечания
Литература
Ссылки
|
||||||||||||||
Portal di Ensiklopedia Dunia
