Морозов, Александр Анатольевич
Александр Анатольевич Морозов (24 июня 1932, Ленинград — 22 сентября 2008, Москва) — филолог, литературовед, исследователь творчества О. Э. Мандельштама. БиографияДетствоАлександр Анатольевич Морозов родился 24 июня 1932 года в Ленинграде. Здесь же, в Спасо-Преображенском соборе, был крещён. Дед его, по материнской линии, Василий Карпович Сныткин (1875—2 сентября 1933) был солдатом, а затем старшим унтер-офицером на сверхсрочной службе, лейб-гвардии Преображенского полка. Происходил из крестьян Тульской губернии, Богородицкого уезда, Казанской волости, деревни Сазоновки. Жил в полковых казармах на Кирочной улице, имел жену и четверых детей. Младшая из дочерей, Мария Васильевна Сныткина (18 [31] июля 1906—21 августа 1978), 3 марта 1931 года вышла замуж за Анатолия Петровича Морозова (1900—18 сентября 1979). Дед Александра по отцовской линии, Петр Федорович Морозов (1870—1939), родом был из многодетной крестьянской семьи Ярославской губернии, Мышкинского уезда, деревни Ильино (Илино) в 20 км от Углича, на левом берегу реки Пукши (у самого впадения её в Волгу). В 17 лет отправился в Петербург, где добился перехода в купеческое сословие[1]. 30 мая [11 июня] 1894 года женился на своей землячке — Александре Кирьяковне Ульевой (1876—1955). Дела шли успешно, а в семье росли восемь детей. В 1916 году П. Ф. Морозову было пожаловано звание потомственного почетного гражданина Петрограда, за деятельность на пользу города в годы Первой мировой войны[1]. После революции имущество Петра Федоровича было конфисковано[a]. Судьба детей сложилась по-разному: Фёдор Петрович Морозов (1905—1937) арестован, обвинён по статьям 58—7—8—9—11 УК РСФСР и расстрелян 6 мая 1937 года[b]; Алексей Петрович Морозов (1907—1987) стал академиком архитектуры (1956), одним из главных авторов Дворца спорта «Юбилейный» , Лауреатом Государственной премии СССР (1971); Анатолий Петрович Морозов, отец Александра Анатольевича Морозова, стал инженером-конструктором, дважды лауреатом Сталинской премии (в 1943 году — за создание нового прибора управления артиллерийским зенитным огнём; в 1950 году — за работу в области военной техники). В. К. Сныткин с женой Евдокией Титовной и детьми. (Вторая справа — Мария). 1913 г.  В 1939 году А. П. Морозов был переведён на работу в Москву по решению правительства СССР. Семья осталась в Ленинграде. Сёстры Сныткины были дружны между собой и даже после замужества все жили рядом, на улице Чайковского (Сергиевской). Екатерина Васильевна с мужем[c] и матерью, Евдокией Титовной Сныткиной (1880—9 июня 1945) — в доме № 50. Александра Васильевна с сыном[d] в доме № 33. Мария Васильевна с Сашей в доме № 77, рядом с Таврическим садом. Вскоре после начала блокады вся семья собралась в квартире у бабушки. Все дети много читали, в чём им помогала Мария Васильевна — по специальности литературовед, преподаватель русского языка и литературы. Блокадное детство навсегда укрепило связь Саши с матерью[источник не указан 756 дней]. А. П. Морозов добился разрешения на эвакуацию жены и сына, зимой 1943 года они переехали в Свердловск, где к тому времени находился отец. Отношения с отцом не ладились. В 12 лет, уже из Москвы, куда переехала семья, Саша Морозов сбежал к тёткам в Ленинград на велосипеде[источник не указан 756 дней]. К сентябрю вернулся в Москву. В 1950 году А. Морозов окончил московскую школу № 407 с золотой медалью. Летом того же года поступил в ЛГУ на математико-механический факультет, но к концу первого курса вернулся в Москву, — поступать на филфак МГУ. ОбразованиеC 1951 по 1956 год учился на кафедре русского языка филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Параллельно посещал занятия на кафедре классической филологии у С. И. Соболевского. Сделал постановку «Живого трупа» в студенческом театре МГУ и сам сыграл в ней Федю Протасова. Дома появлялся редко, в основном жил у друзей в общежитии МГУ на Стромынке[источник не указан 756 дней]. Кроме латыни и древнегреческого, прекрасно владел немецким языком[источник не указан 756 дней]. Когда в 1956 году правительством было принято решение о передаче ГДР трофейных ценностей, в том числе «Готской библиотеки», оказалось, что часть трофейной литературы все ещё не описана и хранится в туннеле Ленинской библиотеки, соединяющем дом Пашкова с корпусами на Моховой. Срочно потребовались специалисты со знанием немецкого языка, и Морозов, вместе с пятью другими студентами филфака, был привлечен к этой работе, которая заняла два месяца[источник не указан 756 дней]. Морозов хорошо играл в шахматы. Центральный шахматный клуб на Гоголевском бульваре был для него почти домом, здесь в 1959—1961 годах он работал литературным редактором журнала «Шахматы в СССР». Морозов и МандельштамВесной 1963 года получил у С. И. Соболевского рекомендацию в аспирантуру классического отделения филфака МГУ, но не воспользоваться ей и порвал направление, о чём впоследствии жалел[источник не указан 756 дней]. В конце 1950-х Морозов познакомился с творчеством О. Э. Мандельштама и увлёкся им навсегда. Позже сблизился с Н. Я. Мандельштам и Н. И. Харджиевым. Произвёл положительное впечатление на Н. Е. Штемпель, о чём она писала в письме Н. Я. Мандельштам 22 марта 1963 года[2].  В. Т. Шаламова на книге стихов «Дорога и судьба». 1967 год В 1964—1965 годах работал в отделе рукописей Государственной библиотеки СССР им. Ленина. С апреля 1965 по май 1968 года работал редактором в издательстве «Искусство» (редакция литературы по эстетике). В 1967 году подготовил к выходу в свет «Разговор о Данте» О. Э. Мандельштама. Выход «Разговора о Данте» совпал по времени с событиями вокруг архива О. Э. Мандельштама[3] [4]. Морозов, втянутый в конфликт между Н. Я. Мандельштам и Н. И. Харджиевым, сперва пытался их помирить, но затем разорвал отношения с обоими[2]. В начале мая 1968 года А. Морозов был фактически лишён права на профессию. После подписания «Письма 120» в защиту Александра Гинзбурга с требованием немедленного пересмотра дела, он был уволен с формулировкой «по сокращению штатов» (вместе с другим редактором издательства «Искусство», Дмитрием Муравьевым). Обратился в суд, но получил отказ[5] [6].
Вот как вспоминает об этом периоде жизни А. Морозова Игорь Голомшток:
К этому периоду относится портрет А. Морозова работы Б. Г. Биргера из собрания Третьяковской галереи[8]. Во втором номере журнала «Октябрь» за 1969 год напечатана разгромная статья, посвященная выходу 4-го и 5-го томов Краткой литературной энциклопедии. Редакцию обвиняют в отсутствии марксистской критики, проведении внеклассовой линии, тенденции на мирное сосуществование декадентских течений и советской литературы. В качестве одного из ярких примеров разбирается статья Морозова о Мандельштаме[9], названная «насквозь безыдейной и апологетической»[10]. В январе 1970 года А. Морозов подписал пятое письмо «В Комиссию по правам человека ООН» о преследованиях по политическим мотивам в СССР в 1969 году[11]. В начале 1970-х годов, благодаря личному участию С. В. Житомирской (1916—2002), которая четверть века заведовала отделом рукописей библиотеки им. Ленина, Морозову снова удалось некоторое время поработать в отделе рукописей ГБЛ (без оформления в штат отдела). Именно тогда он обнаружил неизвестные ранее письма О. Мандельштама к Вячеславу Иванову.
Из воспоминаний С. В. Житомирской:
В 1974 году у Морозова появляется собственное жилье — небольшая однокомнатная квартира на первом этаже в Измайлово на 13-й Парковой, где он проживал до конца жизни. Морозов и ШаламовВесной 1980 года Морозов узнал от С. И. Григорьянца[14] о бедственном положении В. Т. Шаламова в доме для инвалидов и престарелых на улице Вилиса Лациса в Тушине[15]. Морозов начал посещать Шаламова, пытался наладить уход и привлечь к нему внимание, а также записал стихи, которые, как он считал, Шаламов всё время сочиняет. Позже оказалось, что они были написаны ещё в середине 1970-х годов, и Шаламов проговаривал их по памяти, в том числе «Неизвестного солдата»[16]. М. Айзенберг. считал, что без Морозова было бы невозможно полноценное ознакомление с творчеством Шаламова[17][18] [19]. Через 25 лет после смерти В. Т. Шаламова И. П. Сиротинская обвинила А. Морозова и нескольких других посетителей в том, что Шаламова «лишили одиночества», а поднятый ими «шум» якобы ускорил его кончину[20]. По её словам, за Шаламовым снова началась слежка — возле его комнаты постоянно находилась «сиделка» из КГБ, отмечавшая всех посещавших его людей, — число таковых после публикации в «Вестнике РХД» увеличилось[16]. Морозов же утверждал, что Сиротинская приходила только один раз, Шаламов тогда c отвращением отвернулся к стене и не поворачивался, пока она не ушла[21][22]. Мнение Сиротинской разделяет В. В. Есипов, указывая, что публикации на Западе неизбежно опять привлекали к автору внимание КГБ и послужили одной из главных причин для решения изолировать Шаламова, переведя его в закрытый психиатрический интернат[16][23]. Последние годыМорозов был приглашённым консультантом для документального фильма «Поэма», снятого в 1990 году[24] В августе 1996 года Морозов почти потерял зрение, — произошло отслоение сетчатки на оба глаза. Перенес три операции. Удалось частично восстановить зрение только на один глаз. Умер Александр Анатольевич Морозов 22 сентября 2008 года в Москве от лейкемии[источник не указан 756 дней]. Похоронен в Санкт-Петербурге на Большеохтинском кладбище вместе с родителями, бабушкой, дедушкой, двумя тетями, дядей и двоюродным братом. Уже после смерти Морозова, в 2003 году, Государственный Литературный музей выпустил аудиокнигу под названием «Осип Мандельштам. Звучащий альманах» с записью голоса О. Мандельштама, а также с записями выступлений на вечерах в Колонном зале, ЦДЛ, ИМЛИ в дни празднования 100-летия поэта (1991). А. Морозов читает два стихотворения О. Мандельштама — «С миром державным я был лишь ребячески связан…», «На мертвых ресницах Исакий замёрз…». Список произведенийСтатьи
Публикации
ПримечанияКомментарии
Сноски
Ссылки |
||||||||||||||||||||||||||||
.jpg)
Portal di Ensiklopedia Dunia
