Окно ОвертонаОкно́ О́вертона (окно́ ди́скурса) — социологическая модель существования рамок допустимого спектра мнений в медиа, обществе и политике с точки зрения текущего общественного дискурса. Окно Овертона позволяет объяснить, как табуированные и неприемлемые идеи становятся популярными. Модель носит имя американского юриста Джозефа Овертона, первоначально сформулировавшего её в середине 1990-х годов — он рассматривал её как способ оценки суждений по степени их приемлемости для открытого политического обсуждения. В 2006 году, уже после смерти Овертона, консервативный публицист Джошуа Тревиньо[англ.] ввёл шестиступенчатую оценочную шкалу приемлемости идей — от «неприемлемо» до «норма». В 2011 году консервативный христианский публицист Джо Картер опубликовал статью, толкующую «окно Овертона» как технологию манипуляции общественным мнением в формате пяти этапов или фаз. По его мнению, эта технология должна была изменить отношение людей к общественным табу и таким образом уничтожить христианскую культуру. В русскоязычный дискурс «окно Овертона» вошло благодаря опубликованной в 2014 году статье в «Живом Журнале» активиста движения «Суть времени» Евгения Горжалцана. Эта статья воспроизводила идеи Картера, рисуя «окно Овертона» как технологию манипуляции сознанием, проходящую через пять этапов. Концепция «окна Овертона» в изложении Картера и Горжалцана как технологии целенаправленной манипуляции мнением общества широко присутствует в научно-исследовательских работах на русском языке. История создания Изначальную модель «окна политических возможностей» сформулировал в середине 1990-х годов американский юрист и общественный деятель Джозеф Овертон[1][2]. Овертон в это время работал в Макинакском центре публичной политики[англ.] — аналитическом центре прореспубликанской, консервативной направленности[3]. Он рассматривал «окно» как удобную модель для оценки суждений по степени их приемлемости для открытого политического обсуждения[4]. По мысли Овертона, аналитические центры, ориентированные на сферу политического консультирования, должны просвещать законодателей и общественность, сдвигая «окно предпочтений» избирателей через вовлечение общественности в процесс обсуждения политических инициатив[5]. Концепция активно использовалась во внутренних семинарах центра, но впервые была сформулирована в публикации для широкой публики лишь в 2006 году, через три года после гибели Овертона[6][2]. Идея получила признание, а сотрудники Макинакского центра приложили много усилий для популяризации и развития идеи, создав цикл материалов, посвящённых окну Овертона[4][7]. Неоконсервативный публицист и политик Джошуа Тревиньо[англ.] развил концепцию Овертона, превратив её в модель внедрения идей в общественный дискурс и оформления их как общественной нормы. Тревиньо видел в таком внедрении миссию аналитических центров — модель «окна Овертона» являлась для них средством визуализации движения идеи и оценки эффективности деятельности центров, и ей могли пользоваться как консервативные, так и либеральные центры[5]. В 2006 году Тревиньо сформулировал шестиступенчатую оценочную шкалу для классификации идей по степени их допустимости в открытом обсуждении. Также Тревиньо высказал мысль, что изменение рамок окна Овертона может быть использовано для сознательного смещения общественного консенсуса[8][9]. В последующие годы модель окна Овертона вышла за рамки сферы политического консалтинга — она, с одной стороны, стала элементом теорий заговора, а с другой стороны, описывалась как технология социального конструирования[5]. Изначальная идея Овертона о том, что политики вынуждены подстраиваться под мнение общества, была преобразована в теорию заговора о том, что политики формируют мнение общества[8][10]. Политический комментатор Гленн Бек опубликовал художественный роман-триллер Окно Овертона[англ.][11]. В романе Бека тайные властители мира превращают людей с помощью злых сил в управляемых зомби, лишенных общественных норм морали[5]. Бек заявлял, что его роман лишь видоизменил идею Овертона о том, что «политик получает поддержку в зависимости от приемлемости его идей аудиторией» в «теорию заговора, где это окно не определяет допустимость слов политика для его аудитории, а определяет саму норму через политиков»[12]. В 2011 году консервативный христианский публицист Джо Картер в статье «Как уничтожить культуру за 5 простых шагов» (How to destroy a culture in 5 easy steps) описывал «окно Овертона» в контексте как план неких враждебных сил по уничтожению американской христианской культуры[13]. Картер аргументировал свое мнение примерами легализации абортов, однополых браков и безнаказанных разводов[3]. В изложении Картера «окно Овертона» описывало состоящий из пяти шагов или итераций процесс изменения отношения людей к общепринятым запретам (табу), которые в традиционных обществах подпадают под категорию греховных действий: «немыслимое» переводится в разряд «радикального», становясь модным фетишем или темой научного симпозиума. Вторая итерация «от радикального к приемлемому» предполагает создание нейтрального эвфемизма, третья, «от приемлемого к разумному» — подкрепляет смену ценностей идеологией социального либертарианства, придающего индивидуальным правам абсолютное значение. Четвертая «от разумного к популярному» — состоит в персонализации проблемы и одобрении народом популярных личностей, нарушающих былые табу. Пятая «от популярного к политике» утверждает установление новой нормы посредством опросов общественного мнения и принятия законов[5]. Сама статья подверглась огромной критике, но ввиду шума вокруг неё, идея о заговоре стала крайне популярной среди населения США, а потом и всего мира[14][15]. Содержание модели Изначальная концепция Овертона была выстроена на основе теории общественного выбора и теории социальных движений[5]. Овертон считал, что осью политического дискурса является большая или меньшая степень свободы, которую он увязывал со степенью регламентации общественных институтов со стороны государства. Согласно модели Овертона, в каждый момент времени некоторые идеи составляют действующую норму, образуя точку отсчёта, а остальные идеи могут либо входить в диапазон допустимых, либо нет. [7]. Изначальная модель Овертона выглядела примитивно — как линейная шкала, на концах которой находятся крайние действия по политическим вопросам и градацией политических идей между ними. Окно» выделяет часть спектра, который находится в пределах возможных потенциально успешных политических действий и инициатив. Различные социальные институты — СМИ, работа, семья, церковь и тому подобное — формируют и укрепляют общественные нормы. Политики ограничивают свои действия рамками «окна» приемлемых для электората идей; идеи, попадающие в «окно», они могут использовать без риска снижения поддержки избирателями на выборах. По мысли Овертона, «окно политических возможностей» может смещаться по линии большей и меньшей свободы, а также расширяться или сужаться — это меняет набор допустимых для политика идей. Перемещение окна делает политически возможными действия, которые ранее были неактуальными и непопулярными, и наоборот, оказавшиеся за рамками окна ранее приемлемые политики могут стать устаревшими и проигрышными программами действий[5]. Высказывания, лежащие в пределах окна дискурса, можно считать политически безопасными, безрисковыми для публичного политика, желающего сохранить имидж предсказуемости и надёжности для продолжения политической карьеры. Поддержку же идей за рамками окна сам Овертон считал рискованной и потенциально вредной для политической карьеры. Сопоставление фактических высказываний политиков с декларированными политическими позициями позволило Овертону сделать вывод, что поведение большинства демократически избираемых публичных политиков в основном определяется общественным мнением, лежит внутри окна дискурса и слабо зависит от их личных убеждений[16]. В 2006 году американский неоконсерватор Джошуа Тревиньо[англ.], развивая идеи Овертона, предложил для оценки допустимости идей шкалу с шестью градациями[9]:
Границами окна нейтрального политического дискурса Тревиньо предлагал считать идеи, попадающие в разряд приемлемых[9]. Последующее развитие концепции после смерти Овертона, в основном, касалось изучения эволюции рамок окна под воздействием текущих политических событий и дискурса средств массовой информации. В частности, Джозеф Леман (англ. Joseph Lehman), президент Макинакского центра публичной политики, высказал мнение, что наиболее устойчивые сдвиги окна политического дискурса являются следствиями глубоких социальных изменений[7]. В качестве примера слабо обоснованного политического сдвига Леман приводил «Сухой закон», отмечая, с одной стороны, существование социального запроса на запрещение употребления алкоголя, а с другой стороны, недостаточную социальную базу для долговременной устойчивости этой политики[7]. Также Леман отмечал, что сознательная поддержка идей вне окна Овертона, как правило, присуща либо сильным лидерам, действия и высказывания которых меняют рамки дискурса, либо политическим аутсайдерам, для которых в условиях представительской демократии такая поддержка будет означать заметную потерю политического капитала[7]. В 2019 году в интервью The New York Times Леман формулировал концепцию «окна» следующим образом: «Государственные чиновники не могут проводить какую-либо политику по своему усмотрению, как если бы они заказывали десерт из меню. Они должны выбирать, что будет политически приемлемо в данный момент. Окно Овертона определяет этот диапазон идей»[17][18]. Простота и наглядность идеи создали термину заметную популярность, при этом к исходной концепции некоторые авторы добавили идею о возможных сознательных манипуляциях рамками окна дискурса[19]. Сам автор и популяризаторы термина хотя и допускали возможность манипуляций рамками дискурса, но считали распространение ложной информации дурной политикой[4]. Концепция привлекалась для объяснения неожиданных явлений в общественной и политической жизни различных стран мира, в частности, делались попытки объяснить манипуляцией рамками дискурса победу Дональда Трампа, исход голосования по Brexit, внезапный рост популярности левых политиков Джереми Корбина и Берни Сандерса[8]. В РоссииВ русскоязычной публицистике и блогосфере термин вошёл в широкое употребление в январе 2014 года благодаря статье Евгения Горжалцана «Технология уничтожения», опубликованной в «Живом Журнале» — Горжалцан вёл там блог под псевдонимом zuhel[3][20][21]. Хотя упоминания «окна Овертона» встречались в русскоязычных источниках и до Горжалцана, они были единичными и не привлекали к себе особого внимания[3]. Горжалцан, бывший корреспондент «Коммерсанта» и «Аргументов и фактов» и копирайтер, был в это время участником левого консервативного движения «Суть времени» и его дочерней организации «Родительское всероссийское сопротивление» и выступал как активист, борющийся за традиционные семейные ценности[3]. Следуя концепции «пяти шагов» Картера, Горжалцан описывал «окно Овертона» как технологию — методику легализации в общественном сознании таких явлений, как однополые браки и права ЛГБТ, и иллюстрировал её применение гипотетическим примером легализации каннибализма[3]. В течение 2014 года количество упоминаний «окна Овертона» в российских СМИ выросло многократно. Ряд онлайн-порталов, как «Комсомольская правда», «Накануне.ру», Regnum или информационный портал КПРФ, просто перепечатывали статью Горжалцана об однополых браках и каннибализме в неизменном виде[3][18]. Никита Михалков полностью зачитал статью Горжалцана в своей телепередаче «Бесогон», назвав окно Овертона «антигуманным вмешательством в жизнь общества». В другом выпуске «Бесогона» он призвал зрителей всеми силами защищаться от «технологий легализации греха»[3]. Автор портала whatisgood.ru Елизавета Кваснюк, рассказывая об «окне Овертона», находила в массовой культуре множество греховных тем — например, проституции или изнасилований — которые, по её мнению, проходят «первые стадии окна Овертона», и провозглашала «Против нравственности, традиционной семьи и общественных норм объявлена война»[22][3]. В российских СМИ этого времени «окно Овертона» использовалось для объяснения самых разных явлений, таких как «гибель Европы», Евромайдан и внутрисемейные конфликты по идеологическим убеждениям[3]. Хотя со временем интерес СМИ к концепции снизился, она укоренилась в русскоязычном общественном дискурсе, где вслед за Картером и Горжалцаном описывалась как технология намеренной манипуляции общественным мнением[3], «социального конструирования»[5]. В 2018 году Российский индекс научного цитирования показывал 295 научных работ, рассматривающих теорию Овертона в научном, исследовательском ключе[3]. Доцент кафедры политического анализа МГУ Александр Коньков описывал «окно Овертона» как инструмент мягкой силы, направленный на поступательное изменение общественного сознания посредством управления приемлемыми суждениями в политическом дискурсе[23]. Доцент МПГУ Галина Авдонина заявляла, что толерантность общества, плюрализм мнений «и, как следствие, отсутствие чёткого деления на добро и зло» способствует реализации этой «технологии» и даже более быстрый, чем в авторитарных обществах, манипуляции общественным мнением[24]. Доцент факультета психологии МГУ Вадим Емелин, также ссылаясь на статью Горжалцана и пересказывая его аргументы о каннибализме, называл «окно Овертона» эффективной технологией «навязывания власти меньшинства». По словам Емелина, Овертон «опроверг общепринятые представления о естественном ходе вещей»[25]. По мнению Андрея Дмитровского из Орловского государственного университета, современные средства массовой информации и коммуникации позволяют журналистам продвигать различные темы, что открывает «колоссальные возможности манипуляции (окна Овертона)»[26]. Татьяна Музычук и Игорь Анохов из Байкальского государственного университета, излагая собственную теорию восприятия информации, описывали «окно Овертона» как «концепцию, использование которой позволяет манипулировать сознанием, насаждать любую идею» — не на уровне общества, а на уровне индивида. По их мнению, такое манипулирование делалось возможным благодаря перегрузке «ценностно-смыслового уровня восприятия» жертв с помощью «высокочастотного генератора сигналов»[27]. Сергей Панкратов и Ольга Фокина из Волгоградского государственного университета и Лилия Панкратова из Санкт-Петербургского государственного университета описывали посредством «окна Овертона» — опять же понимаемого как манипулятивное превращение из «немыслимого» в «разумное» — роль европейских университетов в социальном конструировании: по их мнению, академическое и научное сообщество, рассуждая о гендере и сексуальности в роли экспертов, действует как агент общественных изменений[28]. Доцент Иркутского национального исследовательского технического университета Ирина Якоба описывала «технологию окна Овертона» как явление, изучаемое различными дисциплинами — политологией, философией, социологией, лингвистикой — и формулировала суть «технологии» как «методичное, регулярное навязывание какой-нибудь темы», способствующее «постепенному принятию и легализации неприемлемых ранее идей»[29]. Доцент Института философии РАН Ольга Зубец, рассуждая с философских позиций об «этике после Аушвица» и понятие «немыслимого», заявляла, что немыслимое может быть таким для индивида, субъекта мышления в его единственности, тогда как пространстве социальности немыслимое таит в себе возможность превращения в норму через «трансформацию дискурса (окно Овертона)»[30]. Вадим Строганов из Уральского федерального университета описывал «технологию окна Овертона» — понимаемую как пятишаговое движение от «немыслимого» к «актуальному» — как политическую манипуляцию «ризоморфного», лишённого жесткой иерархии типа, и считал, что её «практически невозможно распознать без специальной подготовки»[31]. Профессор факультета иностранных языков и регионоведения МГУ Людмила Богданова описывала технологию окна Овертона как «пошаговое внедрение асоциальных явлений, антиценностей», что приводит к выхолащиванию традиционных ценностей, нарушению «культурной трансмиссии», падению нравов и деградации социума[32]. Доцент кафедры криминалистики Московского государственного юридического университета Владимир Никишин описывал «окно Овертона» как «инструмент социального конструирования действительности, создания „гиперреальности“, технологию социальной инженерии» и относил её к технологиям, способным формировать мировоззрение личности. Никишин, в частности, применял структуру этапов окна Овертона — от «немыслимого» до «нормы» — к процессу вербовки детей и подростков в «деструктивные сетевые сообщества»[33]. Критика концепцииОкно Овертона, как представление Джошуа Тревиньо и Джо Картера, подвергалось критике специалистов по общественным наукам как за примитивизацию теории социальных фреймов[14][15], так и за фактическое сведение идеи к конспирологической теории[20]. Также отмечалось, что из-за многообразия социальных слоёв в современном обществе идея единого для всех «окна дискурса» может быть попросту неприменима[8]. Концепцию окна Овертона используют для объяснения теорий заговора, вплоть до абсурдных, например, о том, что прогресс на Земле — эксперимент пришельцев. Чаще о концепции «окна Овертона» говорят в контексте целенаправленного уничтожения культуры, происков теневого правительства или массовой манипуляции сознанием[18]. Политолог Екатерина Шульман называла теорию Овертона (в том виде, в котором концепция существует в обществе) разновидностью «магического мышления»: по её мнению, в современном социуме, перенасыщенном информацией, навязать что-то становится крайне сложно[3]. Учёный-политолог Роман Парма отмечал, что отношение к «окну Овертона» зависит от политических взглядов самого исследователя: консервативные исследователи и интеллектуалы относятся к этой «технологии» как к угрозе для общества, тогда как с точки зрения либеральных кругов она не имеет научных оснований и квалифицируется как проявление теории заговора[5]. В культуреВ изданной в 2007 году антиутопии «День Бумеранга» (Boomsday)[англ.] писателя Кристофера Бакли герои вводят в общественный дискурс идею «добровольного ухода» в возрасте 70 лет для разгрузки системы социальной защиты в Соединённых Штатах[34]. В 2010 году был опубликован политический триллер Гленна Бека «Окно Овертона»[англ.], рассказывавший о масштабной манипуляции американским общественным мнением для оправдания оккупации территории США[35], что представляло собой собственную трактовку концепции автором[16]. По-видимому, именно эта книга сделала термин широко употребляемым в США[35]. См. такжеПримечания
|
Portal di Ensiklopedia Dunia
