Освещение КНДР в СМИ

Освещение КНДР в СМИ затруднено отсутствием достоверной информации по ряду причин. Доступ к средствам массовой информации в стране строго ограничен. Ключом к информации о КНДР являются показания перебежчиков, но их сведения могут быть недостоверными. Большой поток информации о КНДР фильтруется через Южную Корею, а давний конфликт между двумя странами искажает полученные сведения. Непонимание нюансов корейской культуры также может привести к неточностям и упущениям. В отсутствие убедительных доказательств некоторые средства массовой информации делают сенсационные заявления, опираясь на слухи и клише. В основе некоторых сюжетов лежит мистификация и клише.

СМИ находятся в затруднении из-за отсутствия надежных источников^[1][2]. Проверка фактов о ней очень сложна^[3]. Например, исследователь Кристофер Грин описал попытку подтвердить историю о том, что вице-маршал Ли Ён Хо был убит в перестрелке в Пхеньяне в 2012 году, но не смог найти источник, который освещал бы данный случай^[4]. Даже спецслужбы мучаются этой проблемой — отсутствием достоверной информации^[5][6]. Бывший посол США в Южной Корее, советник по национальной безопасности и офицер ЦРУ Дональд Грегг описал КНДР как «самый долгоиграющий разведывательный провал в истории американского шпионажа»^[7]. Бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс назвал её «самой сложной целью разведки в мире»^[8].

Исаак Стоун Фиш, редактор Foreign Policy, описал страну как «информационную чёрную дыру»^[9]. Такие простые факты, как легальность марихуаны в КНДР, трудно проверить^[10]. По словам президента Тихоокеанского форума Центра стратегических и международных исследований Ральфа Коссы, «любой, кто говорит, что знает что-то о КНДР наверняка, обманывает либо себя, либо других». Аналитик Андрей Ланьков сравнил информацию о КНДР с притчей о слепых и слоне, где аналитики ошибочно экстраполировали ограниченные данные^[11]. Несколько авторов сослались на северокорейский «испорченный телефон»^[12][13][14]. Южнокорейские журналисты и медиаэксперты назвали это «системной проблемой»^[15].

Из-за популярности новостей из КНДР данные часто широко распространяются в глобальных СМИ с минимальной проверкой фактов и не анализируются^[16][17]. Нередко журналисты относятся к донесению информации некритично, потому как считают её невозможной для проверки^[18]. Южнокорейские журналисты описывают порочный круг, где слухи, о которых сообщалось в Южной Корее, подхватываются международными СМИ, а затем предоставляются южнокорейскими СМИ как факт^[18].

Таня Браниган, корреспондент The Guardian, сказала, что «существует мало международных тем, о которых так много публикаций с таким пренебрежительным отношением к истине со стороны СМИ, с широким спектром мнений и различным качеством подачи»^[19]. По словам Браниган, такая ситуация возникает из-за ряда причин. Во-первых, слухи о КНДР привлекают множество читателей, редакторов и репортёров, многие из которых поддаются соблазну распространить подозрительные и не самые правдоподобные истории^[19]. Во-вторых, у журналистов довольно скудные источники информации о Северной Корее: «Мы не можем просто взять трубку и попросить Пхеньян прокомментировать ситуацию, а затем позвонить нескольким северокорейским фермерам, чтобы узнать их мнение на этот счёт. Даже если мы спросим мнение экспертов, они всего лишь будут выдвигать гипотезы и строить предположения.... В худшем случае мы можем только выяснить, правдоподобно это или нет. Требования к подаче новостей способствуют этому, потому что сегодня у нас есть система, по которой люди придумывают сюжеты очень быстро. Во многих случаях новостные сайты производят совсем мало оригинального контента или вообще его не делают, зато собирают все сведения в одно целое и выкладывают^[19]. Из-за этого ошибки копируются и распространяются»^[19]. В-третьих, относительно мало журналистов говорит на корейском языке. В-четвертых, поскольку Северная Корея — это изолированная страна, «сведения тяжело опровергнуть: трудности с доступом к информации также означают, что проверить правдоподобность слухов о КНДР не представляется возможным. Таким образом, веб-сайт или телевизионная станция могут предоставить весьма сомнительные данные, но даже когда эти данные оспариваются, очень трудно убедительно показать их ложность»^[19]. И наконец, «Северная Корея столь странна во многих отношениях, что часто кажется, что там возможно всё»^[19].

Уровень контроля правительством СМИ КНДР — один из самых жёстких. Основным местным средством массовой информации является Центральное Телеграфное Агентство Кореи (ЦТАК). В стране высокий уровень секретности. Связь с внешним миром ограничена, а временами кажется, что и внутренняя коммуникация^[9]. «Репортёры без границ» описывают КНДР как самую закрытую страну в мире^[20], определив ей последнее место в индексе свободы прессы^[21].

Правительство КНДР устанавливает жёсткие ограничения для иностранных журналистов, посетителей и даже для зарубежных соотечественников. Свобода передвижения также строго ограничена, контролируется взаимодействие с местными жителями, а фотосъёмка в значительной степени регулируется. По этим причинам журналистам часто бывает трудно проверить подлинность различных слухов и найти подтверждение фактов^[16][22]. Многие аналитики и журналисты никогда не были в КНДР или имели очень ограниченный доступ. В результате их книги и статьи могут основываться на спекуляциях и скудной информации, полученной от недостоверных источников, например, перебежчиков^[23].

Когда иностранные журналисты посещают страну, у них возникают проблемы, связанные с тем, что северокорейские и западные журналисты имеют разные представления о роли СМИ (ситуация отличается от упомянутой выше для российских и китайских журналистов). Северные корейцы ожидают от западных журналистов модели поведения как у советских журналистов во время «холодной войны», в то время как журналисты с Запада стараются расширить границы свободы прессы^[24]. Изучение таких тем, как тюремные лагеря, выходит за рамки дозволенного, и чиновники из КНДР часто неохотно выступают с заявлениями. Как и в случае с туристами, к иностранным журналистам всегда прикреплены сопровождающие, а обо всех встречах с местными жителями всегда договариваются заранее^[25]. У иностранных журналистов есть доступ к интернету, что делает возможным освещение событий в режиме реального времени^[25]. Хотя контроль строгий, иностранные журналисты редко выдворяются из страны^[26]. Фотографу Эрику Лаффоргу запретили возвращаться после серии откровенных фотографий^[27].

В 2006 году Associated Press открыла видеоотделение в Пхеньяне. В 2012 году оно стало первым Западным универсальным отделением в стране^[28]. Бюро ведёт видеотрансляцию с перерывами, а журналисты могут оставаться в стране в течение нескольких недель, прежде чем на это снова потребуется разрешение^[29]. Фотограф Associated Press Дэвид Гуттенфельдер посещает КНДР с 2000 года и сообщает, что с течением времени ограничения ослабляют. В 2013 году он сообщил, что может загружать фотографии в свой профиль Instagram без цензуры^[30].

Агентство Франс-Пресс открыло своё отделение в КНДР в 2016 году. По соглашению с Центральным Телеграфным Агентством Кореи (ЦТАК), AFP разрешено отправлять группы журналистов в страну. В рамках соглашения северокорейские фотограф и видеооператор производят съёмку под наблюдением AFP^[31].

Перебежчики из КНДР являются ключевым источником информации из первых рук для сотрудников разведки, учёных, активистов и журналистов. Несмотря на то, что их показания считаются ценными, к ним относятся с изрядной долей скептицизма, так как невозможно доказать правдивость их слов^[32][33][34]. Часто личности перебежчиков не раскрываются ради их же безопасности, что затрудняет проверку информации^[35]. Более того, перебежчики, как правило, далеко не эксперты по части КНДР^[18].

С другой стороны, когда в 2017 году Национальная Комиссия по Правам Человека в Корее провела расследование, многие перебежчики пожаловались о нарушении журналистами права на неприкосновенность частной жизни^[36].

Феликс Абт, швейцарский бизнесмен, который жил в КНДР, утверждает, что перебежчики сами по себе не объективны. Он говорит, что 70 процентов перебежчиков, находящихся в Южной Корее, являются безработными, а продажа сенсационных историй — это способ заработать на жизнь. Он также заявляет, что подавляющее большинство перебежчиков прибывает из провинции Хамгён-Пукто, одной из беднейших провинций в КНДР, и часто испытывают недовольство и зависть в отношении жителей Пхеньяна и его окрестностей. Феликс Абт говорит, что перебежчики в процессе переселения в Южную Корею заявляют о себе с течением времени с целью обратить на себя внимание пропагандой. Он критикует журналистов и учёных за то, что они относятся с большим интересом даже к самым несуразным и абсурдным заявлениям перебежчиков^[23]. Академик Хён Гу Лин прокомментировал, что некоторые перебежчики намеренно приукрашают или придумывают свои истории для того, чтобы потом продавать свои книги или лоббировать смену режима в КНДР^[37]. Представители сообщества перебежчиков в Южной Корее также выразили беспокойство по поводу ненадёжности показаний перебежчиков^[38].

Журналистка Сон Чжи Ён (Jiyoung Song) рассказала, что столкнулась с многочисленными неточностями во время расследований историй перебежчиков в течение шестнадцати лет. Она отметила, что денежные выплаты за интервью увеличивались с годами^[39]. Чем более история сенсационная и необычная, тем выше оплата. Другие южнокорейские журналисты обвиняют перебежчиков в придумывании фантазий за деньги^[18].

После интенсивного интервью в октябре 2012 года с известным перебежчиком Син Дон Хёком, журналист Блейн Харден написал: «Безусловно, не было никакого способа подтвердить его слова. Син был единственным доступным источником информации о его ранней жизни». По словам Хардена, Син признался, что его первоначальная история о своей матери, рассказанная в интервью Национальной Разведывательной Службе Южной Кореи, и в его мемуарах, не была правдой: «Син сказал, что он лгал о побеге своей матери. Он придумал эту историю перед прибытием в Южную Корею»^[40]. В январе 2015 года Харден объявил, что Син признал, что рассказ о его жизни в интервью Хардену также был ложью^{[41][42][43][44][45]}. Аналитик Андрей Ланьков прокомментировал, что «некоторые подозрения были подтверждены, когда Син внезапно признал то, что многие до сих пор подозревали». Ланьков описал книгу Хардена как ненадежную и недостоверную и отметил, что перебежчики столкнулись со значительным психологическим давлением, чтобы выдумать и опубликовать свои истории^[46].

В 2017 году перебежчица Чон Хё Сон, которая была гостем на нескольких южнокорейских телешоу и выступала под псевдонимом Лим Чжи Хён, вернулась в КНДР. На северокорейском телевидении она сказала, что на неё оказывали психологическое давление для создания историй, наносящих ущерб имиджу КНДР^[47]. Южнокорейская вещательная компания отрицала все её претензии, и некоторые наблюдатели предположили, что она говорит по принуждению^[48].

После Корейской войны (1950—1953) Северная и Южная Корея противостоят друг с другом через корейскую демилитаризованную зону, а на юге Корейского полуострова находится постоянный американский гарнизон. Фактическая точность может становится жертвой этой «холодной войны»^[3]. Журналисты и эксперты СМИ в Южной Корее пришли к выводу, что политическая вражда сильно искажает освещение событий в средствах массовой информации^[15]. По словам Чон Да Мин из NK News, Южная Корея могла быть источником наиболее достоверной информации о КНДР, но на деле является распространительницей одних самых сомнительных репортажей. Журналисты действуют в соответствии с военным настроениями в стране, которые смягчаются в периоды разрядки. В целом, отчётность сильно зависит от политического климата в Южной Корее. Журналистам из Южной Кореи, как правило, перекрыт доступ к северокорейским СМИ. Сведений крайне мало, и они плохо изучены. В Южной Корее практически не бывает того, чтобы в сообщения о КНДР впоследствии вносились поправки^[18].

Власти КНДР приписывают распространение неверных сведений о стране дезинформации, распространяемой Южной Кореей и Соединенными Штатами. В частности, Комитет по Поддержке Мирного Воссоединения Кореи, поддерживаемый КНДР, обвинил крупную южнокорейскую газету «Чосон ильбо» в том, что она использует «журналистов-халтурщиков», которые намеренно сообщают ложную информацию по приказу правительства Южной Кореи^[49]. Американская журналистка Барбара Демик сделала аналогичное заявление^[34].

Часто информация распространяется следующим способом: Разведывательная Служба Южной Кореи информирует южнокорейских политиков, которые передают сведения СМИ, допуская различные неточности, особенно нужные журналистам, жаждущим сенсаций^[50]. Южнокорейские официальные лица регулярно информируют СМИ анонимно, поэтому не несут ответственности в случае, если сведения окажутся неверными^[12]. Кроме того, НИС (Национальное Агентство Разведки Южной Кореи) обвиняется в распространении непроверенной информации, такой как, например, ложный отчёт о казни генерала Ли Ёнгиля, в которой КНДР описана как опасная и нестабильная страна^[51]. По словам американского историка Брюса Камингса, у спецслужб Южной Кореи долгая история дезинформации иностранных журналистов^[52].

Аналитик Андрей Ланьков утверждает, что популярные СМИ Южной Кореи намеренно не говорят о положительных моментах в КНДР, чтобы они не были восприняты как оказывающие поддержку правительству КНДР^[53].

В июне 2013 года блогер Washington Post Макс Фишер сослался на заявления New Focus International, веб-сайта северокорейских перебежчиков, о том, что Ким Чен Ын распространил копии «Mein Kampf» Адольфа Гитлера среди членов северокорейского правительства^[54]. Таким образом, Washington Post стал первым крупным СМИ, повторившем эти слухи, популярные среди северокорейских перебежчиков в Китае^[55]. В ответ на это корееведы Андрей Ланьков и Фёдор Тертицкий отметили, что история крайне сомнительна, особенно если учесть советское влияние на учебники истории в КНДР и тот факт, что нацистская Германия была в союзе с Японской империей (колонизатором Кореи), причём северокорейские государственные СМИ иногда сравнивали лидеров Южной Кореи и США с Гитлером^[55][56]. Ланьков предположил, что стремление, с которым СМИ воспринимают эту историю, указывает на «упрощенное представление о мире», в котором «плохие парни объединяются и разделяют неправильную, репрессивную идеологию», а Тертицкий осудил данные вбросы как отвлекающее внимание от серьёзных новостей и искажающих истину. Ланьков и Тертицкий описали эти слухи как пример закона Годвина^[55][56]. Сам Фишер позже подверг критике СМИ США за их «высокую степень доверчивости» относительно слухов о КНДР^[57].

В 2012 году ряд международных СМИ сообщил, что КНДР заявила об обнаружении доказательства существования единорогов^[58][59]. Комментируя заявление, U.S. News & World Report мрачно объявил его «последним в серии мифов, транслируемых северокорейскими новостными источниками»^[60]. Последующий анализ первоначального заявления КНДР выявил, что на самом деле речь шла о поэтическом термине для археологического памятника «логова единорога» или кирингуля, связанного с древней столицей когурёского вана Тонмёна, и что ни северокорейские учёные, ни средства массовой информации КНДР никогда не заявляли о буквальном существовании единорогов^[61].

После смерти Ким Чен Ира многие СМИ сообщили о сценах, транслируемых северокорейской прессой, в которых северокорейские граждане истерически рыдали. В письме журналу New Yorker Филиппа Гуревича заявлялось, что скорбь, очевидно, была поддельной и демонстрирует «безумие власти Кима над народом Северной Кореи», а Билл О'Рейли заявил, что скорбящим было «заплачено гамбургерами»^[62]. Написав в CNN, Джон Сифтон из Human Rights Watch заявил, что правительство КНДР требовало от своих граждан истерики и плача, и что их «единственной альтернативой является бегство из страны»^[63]. Однако такое эмоциональное выражения скорби, как плач, всхлипывания и потрясание кулаками, являются частью корейской конфуцианской культуры, элементы которой также регулярно наблюдаются в Южной Корее^[64]. Так, во время похоронной церемонии южнокорейского президента Пак Чон Хи тысячи южнокорейских женщин были запечатлены «кричащими, вопящими и сотрясающими воздух кулаками»^[65]. Эксперт по Корее Б. Р. Майерс заметил, что скорбь, выраженная северокорейцами по случаю смерти Ким Чен Ира, была, вероятно, неподдельной^[66].

В отсутствие твердых фактов некоторые сообщения основаны на сенсационных заявлениях, искажениях и необоснованных слухах^[3][19]. Многие из них исходят от Южной Кореи^[16][17]. Джон Делари из Университета Ёнсе утверждает, что в мире есть некая потребность в сенсационных новостях о КНДР: «Существует глобальный аппетит к любой информации о Северной Корее, и чем она более непристойна, тем лучше. Что-то из этого, возможно, правда, но большая часть информации — ложь… нормы журналистики выбрасывают из окна, потому что в отношении КНДР говорят: „Северная Корея — никто не знает, что там происходит“»^[22]. Джин Ли, бывший председатель бюро Associated Press в Пхеньяне, прокомментировал что «когда дело доходит до Северной Кореи, чем более пугающе, непристойно, развлекательно, тем больше это вписывается в повествование, поскольку северокорейцы являются для них безумными чужаками», и тем более вероятно, что материал будет опубликован^[35]. Автор и вышедший на пенсию британский дипломат Джеймс Хоар написал: «Основной упор в британском освещении Северной Кореи делается на странность и специфичность»^[67].

Макс Фишер из Washington Post написал, что в отношении КНДР «почти любое заявление рассматривается как точное и достоверное, независимо от того, насколько оно нелепое или недостоверное». Фишер цитировал Исаака Стоун Фиша, редактора Foreign Policy, смеясь над тем, что «как американский журналист, вы можете написать почти всё, что хотите о Северной Корее, и люди просто согласятся с этим»^[57]. Исаак Стоун Фиш сам признался, что представляет КНДР как страну, погрязшую в эпидемии наркотиков, с очень малым количеством доказательств, подтверждающих это^[9][23]. Согласно Чаду О’Карроллу из NK News, у этих выдумок «вирусная» тенденция распространения. Они очень привлекательны для онлайн-новостных организаций, потому что они увеличивают количество посещений своих веб-сайтов и быстро распространяются. Мистификация, неверный перевод или строка комментария могут перерасти в глобальное освещение в СМИ^[68].

В течение нескольких лет многие международные новостные агентства сообщали о заявлениях северокорейских СМИ, подобных тому, что Ким Чен Ир лично загнал пять мячей в лунку за один удар, впервые играя в гольф, или достиг другого невероятного результата^[69][70][71]. Эта история должна была создать впечатление, что правительство КНДР приписывает своим лидерам сверхъестественные подвиги в рамках культа личности. Несмотря на широкое распространение этой истории, в северокорейских СМИ не был найден ни один источник, подтверждающий это. Как сообщает NK News, «неофициальные опросы самих северокорейцев показали, что никто в Пхеньяне не узнал бы об этом легендарном подвиге, если бы ему об этом не рассказали туристы»^[72]. Ричард Сирс, британский журналист, который играл в гольф-клубе Пхеньяна, спросил чиновников по этому поводу, но они сказали, что это всего лишь городской миф^[73]. «The Korea Times» проследила происхождение данной истории вплоть до австралийского журналиста Эрика Эллиса, которому она была рассказана профессиональным игроком гольф-клуба в Пхеньяне в 1994 году^[74].

Ким Чхоль был заместителем министра обороны, и, как утверждается, был расстрелян из миномёта за «пьянство и разгулье» в период траура по Ким Чен Иру. История, первоначально сообщенная «Чосон ильбо», была подхвачена мировыми СМИ^[75][76]. Однако последующий анализ, проведенный журналом Foreign Policy, установил, что основой этого мифа послужили слухи^[77], а издание «NK News» отметило, что история «демонстрирует, как один анонимный источник может сгенерировать сюжет для южнокорейской прессы, который затем подхватывают остальные новостные агентства, например, такие, как Daily Mail»^[72].

29 августа 2013 года «Чосон ильбо» сообщила, что северокорейская певица Хён Сон Воль была казнена расстрельной командой вместе с одиннадцатью другими исполнителями, в том числе членами оркестра «Ынхасу» и ансамблем лёгкой музыки «Ванчжэсан», по приказу северокорейского лидера Ким Чен Ына^[78]. Эта новость опубликовали все мировые СМИ. В ней сообщалось, что певица была бывшей девушкой северокорейского лидера, и что она вместе с другими виновными была замечена в съёмке видео порнографического характера^[79][80][81]. Новостное агентство КНДР ЦТАК опровергло данную новость, а японский новостной журнал сообщил, что впоследствии она была замечена на публике^[22]. 16 мая 2014 года Хён выступила на северокорейском телевидении как участница съезда Союза художников КНДР, опровергнув тем самым слухи^[82][83][84].

Джанлука Спецца (Gianluca Spezza) из «NK News» считает, что злоупотребляемые стереотипы и ярлыки, применяемые в отношении КНДР, такие как «Государство-отшельник», «скрытные» и «непредсказуемые», создают броские заголовки и легко продаются^[85]. Аналитик Андрей Ланьков отмечает, что «Рассказы о северокорейском безумии всегда располагаются на первых страницах», но утверждает, что изображение режима КНДР как иррационального — заведомо ложно и провокационно^[86]. В сочетании с ограничениями на деятельность иностранных СМИ это приводит к тому, что многие мифы перерастают в клише^[24]. По словам американского историка Брюса Камингса, подобные выдумки распространяются с момента возникновения КНДР, и повторяются бесконечно подобно кадрам военных парадов^[52]. В целом, портрет КНДР в СМИ описывается как «мультяшная карикатура»^[32][87][88].

Некоторые перебежчики прокомментировали, что некоторые новости о КНДР смешны и сильно отличаются от той страны, в которой они жили^[89]. Несколько посетителей сообщили, что КНДР, с которой они столкнулись, была далека от бесплодных ландшафтов, голодающих людей и «печатающих шаг» войск, изображаемых в средствах массовой информации^[23][90][91].

Серьёзные новостные организации иногда ошибочно принимают мистификации и небылицы за чистую монету^[93][94]. Так, в июне 2016 года финансовые рынки Южной Кореи были потрясены сообщениями о смерти северокорейского лидера Ким Чен Ына, которые были размещены на веб-сайтах-пародиях на новостные агентства^[95].

В 2013 году в Интернете широко распространился короткий фильм «How American Live» («Как живут американцы»). Фильм демонстрировал кадры, предположительно из Соединенных Штатов, с высокопарным английским повествованием, в котором говорилось о тяжести жизни в Америке. Например, люди якобы вынуждены есть снег для пропитания. Спенсер Акерман из Wired назвал фильм «северокорейским пропагандистским видео», а Washington Post заявил, что посыл видео «совпадает с северокорейской пропагандой». Впоследствии выяснилось, что фильм являлся сатирой, снятой британским писателем-путешественником Аланом Хиллом, и никакого отношения к «северокорейской пропаганде» не имел^[96].

В 2010 году сотрудники радио «Свободная Азия» взяли реальный снимок NASA (см. иллюстрацию) и на севере снимка закрасили часть иллюминации. При этом оказался затёрт Владивосток и несколько китайских приграничных городов^[97][98].

После ареста и казни чиновника КНДР Чан Сон Тхэка в 2013 году по обвинению в коррупции некоторые СМИ сообщили, что он был съеден живьём стаей голодных собак по приказу Ким Чен Ына^[99]. После того, как новость начала набирать обороты, Тревор Пауэлл, разработчик программного обеспечения в Чикаго, обнаружил, что «утку» сочинил китайский блогер-сатирик^[100][101]. После того, как вскрылась правда, некоторые СМИ отказались от своих первоначальных заявлений.