ПостисламизмПостислами́зм (англ. post-islamism) — неологизм в политической науке, определение и применимость которого привели к интеллектуальным дебатам. В числе первых теоретиков постисламизма ирано-американский политолог Асеф Баят и французский исламовед Оливье Руа[1][2]. «Постмодернистский исламизм» (англ. postmodern islamism) и «исламизм нового века» (англ. new age islamism) — другие термины, взаимозаменяемо используемые[3]. История понятияПонятие «постисламизм» появилось в исламоведении в конце XX века. Термин был придуман Асефом Баятом, ныне профессором социологии и ближневосточных исследований в Университете Иллинойса в Урбане-Шампейне, и употреблён им в эссе 1996 года, опубликованном в журнале Middle East Critique[англ.][4][5]. В русскоязычной литературе слово «постисламизм» появилось несколько позже, уже в начале XXI века[6]. Потребность в новом определении возникла из-за необходимости обозначить изменения, наблюдаемые в исламском мире. Последние 200 лет в нём зарождаются и развиваются новые мусульманские идеологии и соответствующие им политические движения, не имеющие аналогов в истории ислама. Специалист в области исламского модернизма профессор А. В. Мартыненко считает, что «ислам сегодня, помимо деления на традиционные течения (сунниты, шииты, хариджиты и так далее), распадается на три неодинаковые по значению «вектора» — традиционализм (наиболее влиятельный); исламский радикализм (исламизм, салафия, фундаментализм); и модернизм, не пользующийся большим влиянием, а в ряде стран даже и преследующийся». «Деление» уммы в свою очередь ведёт к возникновению мусульманских движений, в том числе, политических. Всё это вызывает необходимость новых понятий для определения политической активности под эгидой ислама помимо слишком всеобъятного «исламизма». Российский учёный Алексей Малашенко пишет о появлении таких терминов как «неоисламизм», «фундаментализм» («неофундаментализм»), «интегризм», «политический ислам», «ваххабизм» («неоваххабизм»), «традиционализм» («неотрадиционализм»), «нативизм», «джихадизм», «джихадистский исламизм», «ревайвализм» (от англ. revival — «возрождение»), «исламский экстремизм»[7]. Французский политик Оливье Карре использовал термин «постисламизм» ещё в 1991 году, но с другой точки зрения, чтобы описать период между X и XIX веками, когда как шиитский, так и суннитский ислам «разделяли военно-политическое[англ.] и религиозное царство как теоретически, так и на практике»[1]. Терминология и определениеБаят объяснил «постисламизм» как «сознательную попытку осмыслить и выбрать стратегию обоснования и условий трансцендирования исламизма из социальной, политической и интеллектуальной сфер». По его мнению, постисламизм не является ни «анти-исламским», ни «секулярным исламским» движением. Это «альтернативный модернизм», предполагающий отказ от насилия и разрушение монополии на религиозную истину. Первоначально понятие «постисламизм» относилось только к Ирану, где «постисламизм выражается в идее слияния ислама (как персонифицированной веры) и индивидуальной свободы и выбора; а постисламизм связан с ценностями демократии и аспектами современности»[8]. В этом контексте префикс «пост-» не имеет исторического значения, но относится к критическому отходу от исламистского дискурса[5]. В 2007 году Баят писал, что постисламизм является одновременно «условием» и «проектом»[1]. В 2013 году Асеф Баят усложнил понятие «постисламизма», определив его как «критический отход от исламистской политики под давлением внутренних или внешних сил, побуждающих религиозных акторов смириться с тем фактом, что о правах человека и демократическом правлении приходится задуматься всерьёз»[9][10]. Сам Баят считает, что «постисламизм» начал формироваться в иранском обществе после смерти имама Хомейни, первоначально в интеллектуальных дебатах, вдохновлённых религиозной актуальностью.[2] Одним из первых теоретиков постисламизма в Иране был Абдолкарим Соруш. Получив химическое образование, он прославился как знаток суфизма, исламской и западной философии. Поддержав Исламскую революцию 1979 года, Соруш принял активное участие в «культурной революции» и исламизации иранских университетов в начале 1980-х годов, но, оставаясь в целом на светских исламистких позициях, он сво временем разочаровался в «муллократии» и, опираясь на учение мутазилитов с присущим ему положением о свободе воли, попытался синтезировать ислам и западную демократию, за что в Иране подвергнулся гонениям, а заслужил на Западе прозвище «Лютера ислама[2]». В конце 1990-х — начале 2000 годов «постисламизм» стал важной частью политической жизни Ирана, послужив основой идеологии движения иранских реформистов. Иное понимание «постисламизма» у французских исламоведов. Так, Жиль Кепель считает, что «постисламизм» – это, прежде всего, отказ от «джихада», в то время как Оливье Руа определяет «постисламизм» как «приватизацию исламизма», противопоставляя его «исламизации государства»[6]. В своём исследование «Провал политического ислама» Руа пишет про «конкретизацию» исламизма, для которой, по его мнению, «характерны смещение акцентов, перевод борьбы за пределы исламского общества, с одновременным отказом от воинствующего исламизма и салафистских принципов»[2]. Арабист Аракс Пашаян считает, что после окончания Холодной войны многие критерии, характеризующие «новый» мир, стали расплывчатыми и переменчивыми, поэтому их и пытаются определять с приставкой «пост-». С этой точки зрения, «постисламизм» «обозначает конец периода исламизма и начало нового». По мнению Пашаяна, «постисламизму присущ отказ от воинствующего исламизма и салафийских (раннеисламских) принципов». Учёный видит два стержневых изменения в исламском мире, которыми по его мнению связаны с «постисламизм». В то время как многие представители воинствующего исламизма отказываются от насильственных методов, другие переориентируют свою деятельность за пределы исламского мира для противодействия внешним вызовам, прежде всего, от Израиля и США[11]. Российский исламовед Ринат Мухаметов даёт своё определение постисламизму, или как он его называет — «неоисламизм». Под этим термином он понимает движения, которые «переносят основу своей активности с воспитательной и социально-реформаторской роли на непосредственно политическую борьбу за контроль над властными структурами государства»[6]. КритикаД. Пузырёв утверждает, что «постисламизм как раз и является одной из мифологем современного исламоведения»[12]. Так, Бессам Тиби утверждает, что «постисламизм» существует только лишь в западном сознании. А. Малашенко полагает, что термин «постисламизм» изящен, но не имеет смысловой нагрузки, в то время как «исламизм есть объективно закономерный для мусульманского мира феномен, который невозможно „отменить“». Ринат Мухаметов считает, что нельзя говорить ни об эпохе «постисламизма», ни о синтезе «исламизма» и «исламского фундаментализма», а о новом этапе в «исламском политическом движении, которое вынуждено реагировать на вызов глобализации»[6]. Оппоненты «постисламизма» утверждают, что изменился не исламизм, а лишь его воинствующая составляющая, соответственно, «постисламизм» лишь проявление политического ислама. Эксперт Египетского центра политических и стратегических исследований «аль-Ахрам» Диа Рашуан полагает, что появление постисламизма вовсе не знаменует исторический конец исламизма[11]. Исследователь радикального ислама И. Добаев в своей работе «Исламский радикализм: генезис, идеология, практика», возражая теоретикам постисламизма, утверждает, что отказ исламских радикалов от вооружённой борьбы против властей связан не с изменениями в исламском мире, а лишь с тактикой[12]:
Другой исследователь радикального ислама, Дмитрий Пузырёв, называет постисламизм «искусственно сконструированным эклектическим понятием, которое, судя по его определению, охватывает все угодные западному истеблишменту течения и движения современного ислама, главным образом так называемого евроислама»[12]. СлучаиВ Иране к постисламистам приянто относить реформистов[13][5] и группу интеллектуалов и технократов Национальный совет религиозных активистов Ирана[англ.], позиционирующихся как «ненасильственная, религиозная полуоппозиция» и идеологически близких к Движению за свободу[англ.][14]. Появление умеренных исламистских партий «Аль-Васат[англ.]» в Египте и Партии справедливости и развития в Марокко, напоминало возникновение постисламизма, однако учёные не стали квалифицировать их как постисламистские[15][16]. Аналогичная характеристика применима к Малайзийской исламской партии[англ.][17]. В документах Института международной политики Лоуи[англ.] 2008 года говорится, что Партия справедливости и благоденствия в Индонезии и Партия справедливости и развития в Турции являются постисламистскими[18]. Согласно исследователям Ахмету Т. Куру и Альфреду Степану[англ.] (2012), многие аналитики считают, что турецкая Партия справедливости и развития является примером постисламизма, похожего на христианские демократические партии, но исламского направления[19]. Однако некоторые учёные, такие как немецко-сирийский политолог Бассам Тиби[англ.], оспаривают это[20]. Ихсан Йылмаз утверждает, что идеология партии после 2011 года отличается от идеологии между 2001 и 2011 годами[21]. Понятие «постисламизм» использовалось для описания «идеологической эволюции» Партии возрождения в Тунисе[22]. См. также
Примечания
Литература
|
Portal di Ensiklopedia Dunia
