Фотография и внелогическая формаФотография и внелогическая форма — книга российского искусствоведа Екатерины Васильевой.[1] В книге изложена исследовательская концепция, которая обращает внимание на иррациональную основу фотографии. Исследование рассматривает фотографию как инструмент, обнаруживающий иррациональный и архаический принцип мышления.[2][3] Одна из ключевых работ в области теории фотографии.[4][5] Книга представляет собой сборник эссе, опубликованных в 2010-е годы в академических изданиях, в том числе — в Вестнике Санкт-Петербургского университета, журнале «Неприкосновенный запас» и др. Тексты затрагивают аспекты единой темы и поднимают общую проблему феномена внелогического в фотографии. В качестве отдельной книги опубликована издательством «Новое литературное обозрение» в 2019 году.[2] Общая характеристикаИсследование рассматривает фотографию как феномен, в котором важна не только визуальная, но и смысловая составляющая. Основа концепции — представление фотографии иррациональной системой, которая использует внелогическую форму как базовый механизм.[6] Концепция книги синтезирует теорию фотографии и теорию мышления, рассматривая рациональное и внелогическое единым механизмом.[4] В фотографии внелогическая форма может быть рассмотрена как часть цивилизационного сознания.[1] Фотографическая система обнаруживает, что формы мышления, традиционно определявшиеся как архаические, являются неотъемлемой компонентой современного сознания.[7][8][9] Фотография и внелогическое: общие принципыСовременная аналитическая система считает своей основой логическое мышление: на его принципах построено рациональное знание. Концепция принадлежности фотографии внелогической системе связывает кадр с пространством иррационального.[1] Фотография, как и многие другие цивилизационные формы, сохраняют элементы дологического сознания. Эта концепция была частично представлена в работах Ролана Барта,[10] Жана Бодрийяра,[11] Розалинды Краусс[12] и последовательно сформулирована в книге «Фотография и внелогическая форма». Концепция основана на исследовании принципов внелогического сознания, начатого Эрнстом Кассирером,[13] Люсьеном Леви-Брюлем[14] и Клодом Леви-Строссом.[8] В исследовании Екатерины Васильевой речь идет о способности фотографии поддерживать внелогическую систему. Фотография нарушает принцип языка и значения, изменяет привычную преемственность времени, иначе определяет систему и структуру пространства. Идея знака и система языкаКнига обращает внимание на тот факт, что фотография заметно нарушает языковой принцип. Фотография не может воспроизводить языковой принцип обмена между означающим и означаемым и обращает на себя внимание как феномен, который специфически формирует структуру смысла.[1] Это наблюдение в своих исследованиях высказывали и другие исследователи.[15][16][17] Екатерина Васильева обращает внимание, что фотография не может выступать как знак и не может использовать систему образования смысла, заложенную в языке.[18][19][20]Фотография демонстрирует принцип формирования значения, не зависимый от конструкции знака.[19] Книга подчеркивает, что феномен фотографического значения характеризует смысловая неопределенность.[1] Фотография демонстрирует возможность существования принципа, не связанного с монетарной или языковой системой.[11] Фотография и категориальный строй мышленияФотография нарушает стандартную таксономическую модель и преодолевает систему категориального мышления.[1] Категории, обобщения и понятия в фотографии вытеснены буквальными изображениями. В фотографии невозможно общее представление предмета.[21] Кадр дает возможность конкретного изображения данного предмета. В фотографии принцип системы и структуры заменен идеей буквального перечня. Это сближает фотографию как с архаическим мышлением,[14] так и с современными принципами предметного сознания.[1] Фотография и таксономическая модельФотография нарушает принципы классификации, принятые в цивилизационной системе и подчиненные категориальному или иерархическому мышлению.[1] Фотографическое изображение не поддерживает систему корневого таксона и находящихся ниже классифицируемых объектов. Цивилизационное мышление представляет собой иерархию соподчиненных понятий.[14][8][22] Фотография оперирует принципами, которые не связаны между собой обстоятельствами соподчинения.[10] Фотография формирует принципиально иную модель: она использует не генеральные или обобщающие понятия, а представляет собой буквальный перечень конкретных, часто второстепенных, объектов.[11] Этот буквальный перечень (или представление) конкретных объектов не может быть использован как элемент соподчиненных категорий. Исследователи обращают внимание на то, что принцип обобщения, на котором построена таксономическая система, в фотографии не возможен.[10] Фотография обращена к конкретным предметам, а не к их обобщению и систематизации. «Классификация — … это разделение главного и второстепенного. Таксономическая модель предполагает порядок приоритетов, иерархию важного и незначительного, основного и периферийного».[23] Исследователи обращают внимание на то, что фотография, фактически, не допускает возможность подобного деления.[11] Фотография и категория времениФотографию часто рассматривают одним из тех феноменов, который обнаруживает специфическое положение в системе времени.[10] Фотография не опровергает шаблон линейного времени, но и не поддерживает его.[24][16] Фотографии свойственно несоответствие системе времени, привязанной к преемственности прошлого, настоящего и будущего. «Снимок видит временной поток набором обособленных «теперь», которые нарушают идею линейности, выстраивают хаотичную среду», — замечает исследователь фотографии Екатерина Васильева.[25] Фотография радикально смешивает акценты между прошлым, настоящим и будущим: кадры как события могут быть выстроены в любой последовательности.[10] Одновременно с этим, фотография всегда принадлежит настоящему и, в то же время, всегда связана с прошлым.[25] Нарушение хронологической структуры внутри фотографии связано с утопическим временем.[26][24] «Фотография — не копия реального, а эманация прошлой реальности», — пишет Барт.[26] Фотография и проблема изображения пространстваИсследование исходит из предположения, что фотография использует специфическую модель пространства.[27] Ее особенность заключается не только в способности переводить трехмерный объем в двухмерное изображение, но и в способности представлять пространство как специфическую структуру.[28] Фотография не воспроизводит пространство единым организмом, а рассматривает его как набор фрагментов. Фотография представляет элементы пространства как качественно различные, разрушая представления о мире как о единой системе.[1] Такой способ представления пространства можно считать типичным для архаических систем и мифологического сознания.[13][9][29] «Фотография фиксирует окружающее пространство как набор фрагментов».[30] Автор книги отмечает, что живописное пространство обращается к идее целого.[31] Схожие наблюдения высказывали и другие авторы.[27] [32] «Фотография открывает пространство как форму оптической иллюзии, все дальше удаляясь от идеи, связанной со стеной картины».[33] Фотографическая система сталкивается с той же системой, что и мифологическое пространство: его части отрывочны и не связаны друг с другом ни содержательно, ни логически. [9] Фотография разделяет физическое пространство на фрагменты и конструирует на их основе новую пространственную среду. Особое значение в фотографии приобрел эффект «метафизической пустоты».[31] Примером метафизического представления пространства могут служить фотографии Эжена Атже.[28] [34] Исчезновение принципа топографического описания становится одним из принципов фотографии.[1] Фотография и проблема присутствияФотография представляет собой специфический парадокс с точки зрения обстоятельства присутствия.[16] Автор книги обращает внимание, что говоря о фотографии, мы не всегда понимаем, что значит «есть» и что значит «нет».[35] В частности, Мартин Хайдеггер говорил о возможности определять бытие временем, а время бытием.[36] Когда составляющие этой связи нарушены, идея присутствия и существования в фотографии выступает, как парадокс, а не как данность. Фотография, которая изначально нарушает картину времени, демонстрирует парадоксальную ситуацию с точки зрения картины присутствия.[16] Если в фотографии нарушена картина времени, сложно определить применительно к кадру, что значит «есть».[1] Исследование определяет специфику фотографии как нарушение единства бытия и времени.[35] КритикаКритика оценивает книгу как важный прецедент в области теории фотографии.[4][37] Критики оценивают книгу как исследование, связанное с попыткой рассматривать фотографию частью иррациональной системы в культуре сегодняшнего дня.[38] Исследователи полагают, что книга — «одна из немногих за последние годы попыток отойти от традиционных исследовательских шаблонов, сложившихся в области изучения фотографии».[6] Критики считают, что исследование формирует собственную аналитическую программу и формирует новый аналитический вектор в исследовании фотографии.[4] Критики отмечают важность концепции для изучения современной культуры в целом.[6] «Исследование Васильевой показывает наличие в ряде медиафеноменов современной культуры элементов, обладающих собственной активностью и логикой, неподвластной человеческой рациональности».[4][6] Библиотечный регламентКнига «Фотография и внелогическая форма» представлена в собраниях следующих библиотек:
См. такжеПримечания
Литература
Ссылки
|
Portal di Ensiklopedia Dunia
