Западное предательство

«Западное предательство» (англ. Western betrayal, пол. Zachodnia zdrada, словац. Západná zrada или «предательство Запада», чеш. zrada Západu, пол. zdrada Zachodu) — термин с негативной оценочной коннотацией, описывающий политику ряда западных стран в отношении Польши и других стран Восточной Европы накануне, во время и в первые годы после окончания Второй мировой войны.

Таким термином описывают действия Великобритании и Франции во время Мюнхенской конференции с последующими оккупацией и разделом Чехословакии нацистской Германией, а также отказ западных союзников оказать помощь Польше после вторжения Германии и СССР в 1939 году. Тот же термин употребляют, описывая уступки, сделанные США и Великобританией по отношению к СССР на Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференциях, и их позицию во время Варшавского восстания, а также к послевоенным событиям, которые выделили регион в советскую сферу влияния и создали коммунистический Восточный блок.

Исторически такие взгляды были переплетены с некоторыми из наиболее значимых геополитических событий XX века, включая возникновение и рост могущества Третьего Рейха (нацистской Германии), рост Советского Союза (СССР) как доминирующей сверхдержавы с контролем над значительной частью Европы, а также различные договоры, союзы и позиции, принятые во время и после Второй мировой войны и продолжающиеся во время холодной войны.

Понятие «западного предательства», по словам профессоров Шарлотты Бретертон и Джона Воглера, представляет собой отношение к «чувству исторической и моральной ответственности» за то, что Запад «бросил Центральную и Восточную Европу в конце Второй мировой войны»^[1][2]. В Центральной и Восточной Европе интерпретация результатов Мюнхенского соглашения 1938 года и Ялтинской конференции 1945 года как предательства Центральной и Восточной Европы западными державами использовалась лидерами центрально- и восточноевропейских стран для давления на западные страны с целью удовлетворения более насущных политических запросов, например, членства в НАТО^[3].

В нескольких случаях секретные соглашения или намерения прямо противоречили публичным договорённостям. Примером такого лукавства является тайная договорённость Черчилля и Сталина о том, что Атлантическая хартия не относится к странам Балтии. Учитывая стратегические требования выигрыша войны, Черчилль и Рузвельт принимали большинство требований Сталина на переговорах в Тегеране, Ялте и Потсдаме^[4].

Макс Гастингс утверждает, что Черчилль призывал Рузвельта к продолжению вооружённого конфликта в Европе в 1945 году — но уже по отношению к Советскому Союзу, для предотвращения расширения его контроля на запад от собственных границ^[5]. Рузвельт, видимо, доверял гарантиям Сталина и не желал поддерживать Черчилля в обеспечении «освобождения» всей Центральной и Восточной Европы. Без американской поддержки Великобритания, обескровленная шестью годами войны, была неспособна предпринять какие-либо военные действия в этой части Европы.

Среди конкретных случаев, которыми часто иллюстрируют этот концепт исторические и современные писатели, можно назвать аннексию большей части Чехословакии нацистской Германией через Мюнхенское соглашение 1938 года, отказ от британского союза с Польшей во время вторжения в Польшу в сентябре 1939 года и отсутствие помощи во время Варшавского восстания против нацистской Германии в 1944 году^[6], а также принятие советского варианта документов Ялтинской конференции 1945 года. Там Союзники согласовали обеспечение демократических процессов в странах, которые будут освобождены от нацистского господства, таких как Польша, Чехословакия, Венгрия, Румыния, Болгария, Югославия и Албания.

Также была очевидной недостаточная военная или политическая поддержка антикоммунистических восстаний во время антиправительственных выступлений в ГДР в 1953 году, в течение Венгерской революции 1956 года^[7], а также во время демократически ориентированных реформ^{[источник не указан 1700 дней]} в Чехословакии в 1968 году (так называемая «Пражская весна»).

По словам Ильи Призеля, «озабоченность своим историческим чувством „ущербного я“ подпитывала негодование» по отношению к Западу в целом и усиливала концепцию западного предательства в частности^[8]. Григорий Явлинский утверждал, что ущерб центральноевропейской национальной психике, оставленный западным «предательством» в Ялте и Мюнхене, остался «психологическим событием» или «психиатрической проблемой» во время дебатов о расширении НАТО^[9].

Колин Пауэлл заявил, что не считает предательство «подходящим словом» в отношении роли союзников в Варшавском восстании^[10]. Поскольку жалобы относительно «измены» являются привычным явлением в политике в целом^[11], идея западной измены также может рассматриваться как некий политический «козёл отпущения» в центральной и восточной Европе^[12] и болезненное место во время избирательных кампаний в странах бывшего Западного блока^[13]. Историк Атан Теохарис^[англ.] утверждает, что мифы об измене были частично использованы теми, кто выступал против членства США в Организации Объединенных Наций^[13]. Слово «Ялта» стало трактоваться как попустительство мировому коммунизму и отказ от свободы^[14].

В конце 1920-х и в начале 1930-х годов в надежде предотвратить будущие войны (с Германией или Советским Союзом) была образована запутанная сеть альянсов между государствами Европы. С подъёмом нацизма в Германии, эта система альянсов была усилена подписанием серии договоров о «взаимопомощи» между Францией, Великобританией и Польшей (Франко-польский альянс и Англо-польский военный альянс). Эти соглашения устанавливали, что в случае войны другие союзники должны полностью мобилизовать свои силы и провести «наземную интервенцию в течение двух недель» в поддержку союзника, подвергшегося нападению^[15][16][17]. Вдобавок представители западных государств дали Польше несколько военных обещаний, в том числе невыполнимых: так, британский генерал Эдмунд Айронсайд на переговорах с Рыдз-Смиглы в июле 1939 года обещал атаку со стороны Чёрного моря или размещение британского авианосца в Балтике^[18]. После заявления Германией претензий на территории Чехословакии Польша отказала в возможности переброски войск и авиации Советского Союза через её пространство для оказания советской помощи Чехословакии^[19]. После решения Мюнхенского соглашения 30 сентября 1938 года о передаче Судетской области Германии, правительство Польши под угрозой применения военной силы поставило перед Чехословакией ультиматум с требованием передать ей Тешинскую Силезию^[20]. После чего 1 октября 1938 года был произведён захват у Чехословакии Тешинской Силезии^[21], которую населяло 227 тысяч человек (из них не более 80 000 поляков)^[22], предварительно организовав там диверсии и беспорядки для видимости «борьбе за воссоединения с родиной»^[23]. В 1939 г. Польша помешала Великобритании, Франции и СССР создать альянс - поляки отказывались пропускать Красную Армию через свою территорию, несмотря на давление со стороны Франции^[24].

Комментируя англо-польский союз, публицист Станислав Мацкевич написал в своей книге 1964 года «Политика Бека»: «Англия не нуждается в существовании Польши, она никогда не нуждалась в ней. Иногда англичане подталкивают нас воевать против России, иногда против Германии, как это случилось в 1939 году, когда им удалось на некоторое время удержать Гитлера подальше от себя. После их так называемых гарантий марта 1939 года Англия не была заинтересована в нашей армии, она не помогала нам материально в наших военных приготовлениях и не имела ни малейшего намерения помогать нам во время вторжения Гитлера в Польшу <…> Гарантия независимости Польши, предоставленная Англией, вовсе не была гарантией. Напротив, это была спекуляция, целью которой была максимально быстрая ликвидация польского государства. Англия хотела, чтобы Польша сначала сразилась с Германией и как можно скорее проиграла эту войну, чтобы Германия наконец столкнулась с Россией»^[25].

Накануне Второй мировой войны польское правительство пыталось закупить как можно больше вооружения и просило об оружейных кредитах у Англии и Франции. В результате этого летом 1939 года Польша закупила 160 французских истребителей Morane-Saulnier MS.406 и 111 английских самолетов (100 лёгких бомбардировщиков Fairey Battle, 10 Hawker Hurricane и 1 Supermarine Spitfire)^[26]. Хотя некоторые из этих самолетов были отправлены в Польшу до 1 сентября 1939 года, ни один из них не принимал участия в боевых действиях из-за продления переговоров Франции и Великобритании перед лицом войны. Из-за сопротивления англичан оружие, которое полякам требовалось больше всего, не было поставлено. Общая сумма кредита от британского правительства также была намного меньше, чем просили поляки: Британия в конце концов согласилась одолжить всего 8 вместо 60 миллионов фунтов, которые просила Польша^[27].

После вторжения в Польшу нацистской Германии в сентябре 1939 года Великобритания и Франция объявили ей войну. 3 сентября была установлена морская блокада Германии^[англ.] и 4 сентября была предпринята попытка бомбардировки немецких военных кораблей в гавани^[англ.]. Большинство действий британских бомбардировщиков над Германией было направлено на распространение агитационных листовок и разведку. 4 сентября во время франко-британской встречи во Франции было решено, что против Германии не будет совершено крупных наземных или воздушных операций, и после этого французский главнокомандующий Морис Гюстав Гамелен издал приказ, который запрещал польским военным послам полковнику Войцеху Фыде^[пол.] и генералу Станиславу Бурхардт-Букацкому^[пол.] контактировать с ним^[18]. В своих послевоенных дневниках генерал Эдмунд Айронсайд, начальник имперского генерального штаба, прокомментировал французских обещания так: «Французы соврали полякам, сказав, что они собираются начать наступление. Об этом не было и речи»^[28]. Французы инициировали полную мобилизацию и начали ограниченное Саарское наступление 7 сентября, но остановились недалеко от линии немецких укреплений и отступили к собственным линиям обороны примерно 13 сентября. Польше не сообщили об этом решении. Зато Гамелен информировал депешей маршала Эдварда Рыдз-Смиглы, что половина его дивизий была в контакте с врагом и что французское наступление заставило вермахт отозвать по крайней мере шесть дивизий из Польши. Польский военный посол во Франции, генерал Станислав Бурхард-Букацкий, после получения текста сообщения, отправленного Гамеленом, предупредил маршала Смиглы: «Я получил сообщение генерала Гамелена. Пожалуйста, не верьте ни одному слову в депеше»^[18]. На следующий день командующий французской военной миссии в Польше^[англ.], генерал Луи Фори^[англ.], проинформировал польского начальника генерального штаба, генерала Вацлава Стахевича, что запланированное главное наступление на западном фронте пришлось отложить с 17 на 20 сентября. В то же время, французским дивизиям было приказано отойти в свои казармы за линию Мажино.

17 сентября 1939 года СССР вторгся в Польшу, как было заранее согласовано с Германией после подписания пакта Молотова — Риббентропа. После того, как 17 сентября 1939 г. текущее правительство Польши оказалось в Румынии, неожиданно оказалось, что румыны и французы вовсе не желают выпускать во Францию лидеров падшей диктатуры санации, а предпочитают интернировать на месте, Румыния поместила их в подготовленные ещё в первой половине сентября 1939 года центры интернирования^[29]. Посол Польши в Лондоне, Эдвард Рачинский, обратился в министерство иностранных дел Великобритании и попросил Англию объявить войну СССР. Британский министр иностранных дел лорд Галифакс в ответ указал, что объявление войны Советскому Союзу остаётся на усмотрение британского правительства^[30]. 18 сентября на заседании английского правительства было решено, что, согласно англо-польскому соглашению от 25 августа 1939, Англия связана обязательством защищать Польшу только в случае агрессии со стороны Германии. Поэтому было решено «не посылать России никакого протеста». Англия и Франция не предприняли никаких существенных действий в ответ на советское вторжение. Франция и Великобритания не предприняли полномасштабного сухопутного нападения на Германию. К 6 октября Польша была поделена между Германией и СССР. 17 и 27 октября до сведения СССР было доведено, что британское правительство не ставит вопрос о возврате Польше Западной Украины и Западной Белоруссии^[31]. 1 марта 1940 года премьер-министр Польши (в изгнании) генерал Сикорский публично объявил, что Польша находится в состоянии войны с СССР ^[32], однако эти действия поддержки Франции и Великобритании не получили.

Правительство Великобритании в годы войны неоднократно давало понять «польскому Лондону», что оно не разделяет его претензий на «восточные кресы». Так, в 1942 г. один из английских министров убеждал члена Госсовета Польши социалиста А. Чолкоша, что земли эти спорные, ибо они многонациональны, называл поляков империалистами и настаивал: «чтобы быть империалистом, надо иметь силу и уметь управлять. Силы вы [поляки] не имеете, а уменья управлять тоже не показали. Не было года, чтобы в Великобританию не приезжали делегации украинцев или белорусов с жалобами на ваши правительства. Вообще империализм не лучшая черта. Если он не опирается на силу, то становится смешным. Не имея собственной силы, вы хотите с помощью нашей силы реализовать ваши империалистические цели. Честно говоря, мы имеем наши собственные империалистические цели, но на других территориях». ^[33] В конце сентября 1943 года англо-американское командование официально уведомило правительство Миколайчика, что Красная Армия первой вступит на территорию Польши.^[34]. Общие военно-политические интересы союзников в борьбе против «оси» и их стратегия по отношению к разгрому Японии лежали в основе приоритетности отношений США и Великобритании с СССР. США и Великобритания признали, что вся Польша станет зоной военно-оперативных действий Красной Армии. Опубликованные документы говорят, что в условиях военного времени оба этих лидера признали за СССР право на пресечение враждебных действий подполья, либерум вето польских антикоммунистов в планы «большой тройки» не входило^[35]. Польские власти в изгнании и политики, руководившие «подпольным государством» и АК на польской территории ^[36] , вопреки фактам, официально продолжали придерживаться ориентации на помощь западных союзников в сохранении Польши в довоенных границах на востоке, Заользья, Оравы и Спиша^[37] с приобретением территорий на западе и севере ^[38]. Реальных ресурсов провести в жизнь свои претензии у эмигрантского правительства и его военно-политических структур не было — ни военных, ни политических. СССР формально не был в каких-либо отношениях с правительством Миколайчика в Лондоне, некоторые политики правительства Миколайчика официально заявляли, что Польша находится в состоянии войны с СССР ^[39]. Главнокомандующий генерал Казимеж Соснковский верил в перспективу третьей мировой войны и разгром в этой «неизбежной» войне Советского Союза, расчеты Соснковского и его соратников на начало новой войны были известны Сталину, о чем посол Гарриман своевременно проинформировал руководство США^[40]. Несмотря на упорные усилия руководства АК, США не направили свою военную миссию в АК. Британцы даже стали опасаться обеспечивать АК оружием в достаточном количестве, подозревая, что оно может быть направлено не только против немцев, а последнее приведёт к политическим осложнениям.^[41] В ноябре 1943 года Большая Тройка (СССР, США и Великобритания) встретилась на Тегеранской конференции. Президент Рузвельт, Сталин и Уинстон Черчилль договорились, что восточные границы Польши будут проходить примерно по линии Керзона^[42] утвержденной в 1919 году Верховным советом Антанты. На Тегеранской конференции премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль заявил: «Очаг польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельнской провинции». Польское правительство в изгнании не было участником этого решения, принятого втайне^[43][44]. В условиях тотальной войны великие державы Антигитлеровской коалиции не стали провоцировать друг друга по мелким вопросам. Черчилль, дав премьер-министру С. Миколайчику обещание не обсуждать в Тегеране польские «дела» в отсутствии представителя страны, его не сдержал и две недели скрывал от главы польского кабинета содержание договоренностей со Сталиным. По настоянию президента США договоренности, достигнутые в Тегеране, не были официально представлены польскому правительству в эмиграции к моменту очередных президентских выборов в США. Для Рузвельта, который готовился к президентским выборам, важно было не потерять голосов «американских» поляков, настроенных в высшей мере антисоветски. Черчилль многократно советовал Станиславу Миколайчику пойти на уступки и признать, что в качестве границы на востоке должна быть линия Керзона. Черчилль неоднократно предупреждал, что Англия и США не будут воевать с СССР за восточные границы Польши, предупреждал, что полякам сохранить Вильно абсолютно невозможно вследствие вступления Литвы в состав Советского Союза, ^[45]. Черчилль предупреждал, что если вопрос вовремя не будет решён, в Польше будет образовано просоветское правительство, после этого «Польское правительство выйдет из игры». ^[45]. На предложения британского премьер-министра Станислав Миколайчик ответил отказом. Во время переговоров Черчилля с премьер-министром польского эмигрантского правительства 20 января 1944 г. последний заявил, что его правительство рассматривает линию границы, установленную Рижским договором, в качестве отправной точки для переговоров с СССР. Польское эмигрантское правительство возражало также против передачи Советскому Союзу Кёнигсберга. 22 февраля 1944 года Черчилль публично напомнил в палате общин, что Польско-британский договор 1939 г. был направлен исключительно против Германии и не гарантировал сохранения границ на востоке, Черчилль публично выступал за "линию Керзона" в качестве новой восточной границы Польши.^[46]. Власти в изгнании, вопреки фактам, утверждали, что Великобритания гарантировала границы Польши. Борьба с СССР за сохранение Польши в довоенных границах на востоке и против границы Польши примерно по «линии Керзона» была заведомо обречена на провал, но был сознательно взят курс на конфронтацию^[47], ^[36]. Потеря в пользу СССР «восточных территорий», составлявших примерно 48 % довоенной территории Польши, была воспринята поляками в изгнании как ещё одна измена западных союзников^[48].

Существует мнение, что инициатором переноса западной границы Польши до линии Одер-Нейсе в качестве компенсации за отказ от восточных территорий в пользу СССР был не Черчилль, а Владислав Сикорский, премьер-министр Польского правительства в изгнании^[49]. Юзеф Ретингер, который был специальным политическим советником Сикорского, на то время также был согласен с идеей о пересмотре послевоенных границ Польши. Позже в своих воспоминаниях Ретингер писал: «На Тегеранской конференции в ноябре 1943 года Большая Тройка согласилась, что Польша должна получить территориальные компенсации на западе, за счёт Германии, за земли, которые она должна была уступить России в центральной и восточной Европе. Это казалось честной сделкой»^[50].

Черчилль сказал Сталину, что он может решить Польский вопрос после принятия решения в Тегеране^[51], однако согласно пропаганде польской исторической политики он никогда не консультировался с польским руководством^[52]. Когда премьер-министр польского правительства в изгнании Станислав Миколайчик посетил Московскую конференцию, он был убежден, что едет на обсуждения спорных границ, в то время как Сталин считал, что всё уже решено. Это была главная причина неудачи поездки польского премьер-министра в Москву. Польский премьер якобы умолял включить Львов и Вильно в новые польские границы, но получил от Вячеслава Молотова ответ: «Об этом говорить бесполезно, всё было решено в Тегеране»^[53], после конференции Черчилль предъявил Миколайчику ультиматум с требованием признать Линию Керзона в течение 48 часов.^[54].

Основная статья: Отсутствие внешней поддержки во время Варшавского восстания^[англ.]

С момента образования польского правительства в изгнании в Париже, а впоследствии в Лондоне, военное командование польской армии сфокусировало все свои усилия на подготовке будущего всенародного восстания в Польше. Великобритания официально отказалась от конкретной помощи восстанию ^[55]. 28 июля 1944 года Великобритания официально отказалась от помощи восстанию налетами на аэродромы вблизи города, десантированием в Варшаву 1-й Польской парашютной бригады с западного фронта и переброска истребительных эскадрильи на аэродромы, которые должны были быть захвачены Армией Крайовой. От сторонников правительства в стране 9 дней скрывалось, что 28 июля британские власти официально отказали в помощи восстанию.^[56] Главной движущей силой выступал Станислав Миколайчик ^[57] , который 26 июля 1944 года добился у членов Совета министров разрешения на поездку в Москву.^[58] 1 августа около девяти часов утра гауптштурмфюрер Sicherheitspolizei Альфред Шпилькер встретился в Варшаве с посланцами Делегатуры правительства в изгнании. В ходе бурного разговора Шпилькер пытался побудить политиков Делегатуры отменить восстание, противник был осведомлён о дате восстания, и до 17 часов 1 августа немецкие части в основном успели занять боевые позиции.^[59].Наконец, план акции «Буря» был готов и 1 августа 1944 года началось Варшавское восстание. Организаторы восстания собирались начать его в то неуловимое мгновение, когда разбитые Советами немецкие войска начнут выход из города — за счёт этого отряды АК собирались занять город и не пустить в него советские войска и ПКНО до разрешения спорных вопросов. Выступление не было согласовано ни с советским и союзным командованиями, ни с другими подпольными организациями. Приблизительно, на 20–25 тысяч человек, которых собрали к пяти часам 1 августа, имелось около 3 тысяч единиц (около 1,7 тыс. пистолетов, 1 тыс. винтовок, 300 автоматов) личного стрелкового оружия, главным образом, пистолетов и 67 пулемётов (60 ручных и 7 станковых), боеприпасов же имелось на 2–3 дня. Варшавское восстание в военном отношении было направлено против немцев, политически — против СССР^[60], Польского комитета национального освобождения и демонстративно — против политики западных союзников^[61]. Руководство АК исходило из доктрины «двух врагов» (Германия и СССР)^[62]. Восстание вылилось в вооружённую борьбу польской армии Крайовой за освобождение Варшавы от немецкой оккупации. Немецкие опорные пункты первое время оборонялись — обладая преимуществом в силе огня, они сумели отразить почти все атаки на важные стратегические пункты. В результате операция захвата была сорвана, а с военной точки зрения это был провал восстания уже в первый день^[63]. Военная мощь гитлеровцев была просто не сопоставима со скромными возможностями АК — у восставших не было никакого шанса разгромить части гитлеровцев в городском бою. Начиная с 4 августа самолёты британских ВВС сбрасывали припасы для восставших, но ВВС США^[англ.] не присоединились к этой операции. Руководители Армии Крайовой решив пошантажировать Сталина, Рузвельта и Черчилля ^[64], ^[65] варшавским вопросом ^[66], ошибочно выбрали субъекты для шантажа. Сталин отказался предоставить союзникам аэродромы на занятой РККА территории и поддержать восстание, охарактеризовав инициаторов восстания как «горстку преступников». Обеспечение участия СССР в вооружении сил противников ПКНО и СССР, подчиненных генералу Соснковскому, рассчитывавшему на разгром Советского Союза в «неизбежной» Третьей мировой войне, оказалось сложной задачей. Как только стало ясно, что, кроме неприятностей и трудностей между СССР и союзниками политически направлено против СССР восстание ничего дать не может ^[67], администрация США мягко дистанцировалась, предоставив Великобритании право самой разбираться со своими проблемами. После отказа Сталина поддержать восстание, Черчилль телеграфировал Рузвельту 25 августа и предложил отправить самолёты ВВС США^[англ.], несмотря на Сталина,попробовать зайти на посадку на аэродром под Полтавой без согласования с советским командованием и «посмотреть, что произойдет». 26 августа Рузвельт ответил: «Я не считаю целесообразным для дальней общевойсковой перспективы присоединяться к вам в предлагаемом сообщении дяде Джо»^[68]. 5 сентября Рузвельт, отвечая нa настойчивость Черчилля, который предложил авиации ВВС США попробовать зайти на посадку на аэродром под Полтавой без согласования с советским командованием, официально сообщил Черчиллю, что, по данным США, повстанцев в Варшаве уже нет. И хотя во время восстания реакция британского правительства, требующего от Москвы оказать повстанцам действенную помощь, была порой достаточно резкой, в целом это были лишь инциденты, не нарушающие стратегического партнерства “большой тройки”. При обсуждении польской проблемы на второй Квебекской конференции, Черчилль в беседе с Рузвельтом старался отмежеваться от политики польского эмигрантского правительства, показать свою непричастность к восстанию^[69]. Оказавшись в положении политического банкротства^[70], инициаторы и руководство восстания, стремясь снять с себя ответственность за сокрушительное поражение, обвинили во всем «Советы» и западных союзников. По учету полученных грузов, сделанному 30 сентября 1944 г. командованием АК, советские самолеты доставили 150 тонн оружия и боеприпасов, английские 86 тонн, американские 16 тонн.^[71] На Московской конференции стало ясно, что никто из союзников не поддерживает позицию правительства Миколайчика ^[72], предложения правительства Миколайчика основывались на игнорировании политической реальности: государственной границы между СССР и Польшей по линии Керзона^[73] и ПКНО^[74], после конференции Черчилль предъявил Миколайчику ультиматум с требованием признать Линию Керзона в течение 48 часов ^[54] . Различные авторы, например, Яков Голова, утверждают, что во время Варшавского восстания правительства Великобритании и США мало помогали польскому сопротивлению и что союзники мало давили на Сталина, чтобы помочь польской борьбе за свободу^{[источник не указан 1877 дней]}.

Термин «Западная измена» (чеш. zrada Západu) возник после Мюнхенского соглашения 1938 года, когда Чехословакия была вынуждена уступить территорию заселённой в основном немцами Судетской области в пользу Германии. В этом регионе были размещены чехословацкие пограничные заграждения и достаточно эффективные укрепления для защиты от немецкого вторжения^[75][76][77]. Германия вторглась и оккупировала Чехословакию годом позже.

Вместе с Италией и нацистской Германией Мюнхенское соглашение подписали Британия и Франция — союзники Чехословакии. Чехословакия имела договор о взаимопомощи с Францией, а Британия имела соглашение с Францией, таким образом, обе страны были обязаны помочь Чехословакии в случае нападения на неё. Мюнхенское соглашение и последующая оккупация открыла чехословацких граждан для нацистского режима и его преступлений.

Чешские политики регулярно использовали в газетных публикациях термин «Западная измена» и это, наряду с родственными чувствами, стало стереотипом среди чехов. Чешские выражения «Mnichov» (Мюнхен), «Mnichovská zrada» («Мюнхенское предательство»), «Mnichovský diktát» («Мюнхенский диктат») и «zrada spojenců» («предательство союзников») возникли в тот же период и имели одно и то же значение. Поэт Франтишек Халас опубликовал стихотворение со словами о «звоне измены»^[78].

Тогда член парламента от Эппинга Уинстон Черчилль сказал: «Британия и Франция имели выбор между войной и бесчестием. Они выбрали бесчестие. Теперь они получат войну»^[79].

5 мая 1945 года жители Праги узнали об американском вторжении в Чехословакию Третьей армии США и подняли восстание против немецкой оккупации. За четыре дня уличных боёв погибли тысячи чехов. Тактические условия были благоприятны для американского наступления, и генерал Джордж Паттон, командовавший армией, попросил разрешения продолжать движение на запад к реке Влтава, чтобы помочь чешским партизанам, сражавшимся в Праге. Это было отвергнуто генералом Дуайтом Эйзенхауэром, который не был склонен соглашаться нести людские потери среди американских солдат или рисковать вызвать недовольство Советского Союза. В результате 9 мая Прага была освобождена Красной армией, что значительно повысило авторитет Коммунистической партии Чехословакии. По мнению британской дипломатии, именно в этот момент «Чехословакия была окончательно потеряна для Запада»^[80].

Хотя Польша к началу Ялтинской конференции в результате наступления советских войск уже находилась под властью временного правительства в Варшаве, признанного правительствами СССР и Чехословакии (Эдварда Бенеша), в Лондоне находилось польское правительство в изгнании (премьер-министр Томаш Арчишевский), которое не признало решения Тегеранской конференции o линии Керзона и потому не могло, по мнению СССР, США и Великобритании, претендовать на власть в стране. Черчилль приказал избавиться от правительства Арцишевского. ^[41] 6 февраля, в ходе Ялтинской конференции, Рузвельт высказал мнение, что в действительности с 1939 г. никакого польского правительства не существовало, тогда он предложил, чтобы союзники помогли полякам созвать это правительство^[81]. Из решений конференции становилось ясно, что ядром будущего Правительства национального единства должно стать существовавшее в Польше Временное правительство Польской республики. Это означало политическое банкротство польского эмигрантского правительства ^[82] и его подпольных структур в Польше. Правительство Польши в изгнании объявило, что решения Ялтинской конференции лидеров СССР, США и Британии это «новый раздел Польши» и что решения Ялтинской конференции не распространяются на польскую нацию. Западные союзники проигнорировали вето польских властей в изгнании. ^[83] Политические умозаключения главнокомандующих польскими силами на Западе и большинства политиков польского эмигрантского правительства относительно текущей военной ситуации и отношений между членами «Великого Альянса» Антигитлеровской коалиции основывались на фантазиях и иллюзиях, они игнорировали геополитическое влияние СССР и в конечном итоге потерпели грандиозное поражение^[84]. Ещё до окончания войны в Европе 21 апреля 1945 года в Москве был заключён Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между Союзом Советских Социалистических Республик и Польской Республикой. Идея бойкота результатов Второй мировой войны провалилась^[85]. Ялтинская конференция начала эру советского господства в Центральной и Восточной Европе, которая продолжалась до конца холодной войны и развала СССР. Этот период оставил горькие воспоминания о «западной измене» в коллективной памяти народов региона^[86]. Для многих польских американцев^[англ.] Ялтинская конференция «представляет собой предательство» Польши и Атлантической хартии^[87]. По мнению американского политолога Строуба Толботта «[После Второй мировой войны] многие страны Центральной и Восточной Европы страдали в тени Ялты»^[86]. Территории, которые Советский Союз оккупировал в 1939 году (за исключением области Белосток) были присоединены к нему на постоянной основе и большинство польского населения было депортировано; сегодня эти территории входят в состав Беларуси, Украины и Литвы. В качестве компенсации Польша получила бывшие немецкие территории (так называемые Возвращённые территории): южную часть восточной Пруссии и всю Померанию и Силезию, вплоть до линии Одеру—Нейсе. Немецкое население этих территорий было депортировано и они были заново заселены депортированными поляками с территорий «восточных кресов». Это, вместе с другими похожими миграциями в Центральной и Восточной Европе, вместе создало одну из самых больших человеческих миграций в новейшей истории. Также, по приказу Сталина, бойцы польского подполья были репрессированы или сосланы в Сибирь.

На время проведения Ялтинской конференции больше 200 тыс. польских солдат служили в составе британской армии. Многие из них были родом из восточной Польши, которые включали такие города как Львов и Вильно. Когда Черчилль и Сталин заключили союз против Гитлера, восточные поляки были выпущены из Гулага, сформированы в т. н. «армию Андерса» и отправлены через Иран в распоряжение британцев. Из них был создан 2-й польский корпус британской армии.

Эти польские войска сыграли важную роль в боях в Северной Африке и Италии и надеялись после войны вернуться в родные места в составе независимой Польши. Но на Ялтинской конференции Черчилль согласился с тем, что Сталин сохранит советские завоевания по пакту Молотова — Риббентропа, включая восточную Польшу, что привело к послевоенной депортации польского населения^[англ.]. В знак протеста тридцать офицеров и рядовых из 2-го польского корпуса совершили самоубийство^[88]. Польское правительство в изгнании (премьер-министр Томаш Арчишевский), которое никогда не признало решения Тегеранской конференции о линии Керзона, не могло, по мнению СССР, США и Великобритании претендовать на власть в стране, союзники игнорировали польские власти в изгнании. Черчилль защищал свои действия в трёхдневных парламентских дебатах, начиная с 27 февраля 1945 года, которые завершились голосованием о недоверии правительству. В течение дебатов многие депутаты откровенно критиковали Черчилля и выступали в защиту интересов Польши наряду с глубокими сомнениями относительно Ялтинских соглашений^[88]. Кроме того, 25 из этих депутатов, рискуя собственными карьерами вносили проект поправки в протест против британской молчаливого согласия на господство Советского Союза над Польшей. Среди них были: Артур Гринвуд^[англ.]; Александр Дуглас-Хьюм; Коммандер Сэр Арчибальд Сотби; граф Анкастер и Виктор Рейкс^[88]. После провала поправки Генри Штраус^[англ.], член парламента от Норвича, покинул своё место в знак протеста против британского обхождения с Польшей^[88].

После войны СССР установил в Польше просоветский коммунистический режим^[89]. Хотя президент Рузвельт «настаивал на свободных и беспрепятственных» выборах в Польше, Молотову удалось провести выборы по «советским стандартам»^[90]. Из-за депортаций поляков, процесса шестнадцати, преследований так называемых «проклятых солдат» и бывших членов Армии Крайовой полмиллиона польских солдат отказались вернуться в Польшу^[91]. Результатом стал Закон о перемещении поляков 1947 года^[англ.], первый закон о массовой иммиграции в Британии^[92]. На этом фоне, даже Сталин выглядел как лучший друг Польши, так как он имел значительные интересы в Польше^[93]. Федеративная Республика Германия, сформирована в 1949 году, изображалась коммунистической пропагандой, как преемница посмертной воли Гитлера, которая желала возмездия и хотела возвратить утраченные в пользу Польши «Возвращённые земли»^[94]. Предоставление зерна доверия такому изображению заключалось в том, что Федеративная Республика Германия до 1970 года отказывалась от признании линии Одер — Ниссе и, что некоторые западногерманские должностные лица имели тёмное нацистское прошлое. Для сегмента польского общественного мнения коммунистическая власть воспринималась, как меньше из двух зол. Польское эмиграционное правительство проиграло ожесточённую борьбу с фактами ^[95], границы Польши, определенные «Большой тройкой», оказались неизменными. Согласно польской исторической политике, западные союзники недостаточно поддерживали польских антикоммунистов в их попытках захватить власть в зоне операций советских войск ( в пределах границ Второй Речи Посполитой), что они должны были сделать любой ценой, но Рузвельт и Черчилль предали поляков. Согласно польской исторической политике, СССР был обязан передать власть над Польшей представителям «лондонского лагеря», которые считали Советский Союз врагом ^[96] и которые, придя к власти, начали бы противостояние с СССР, сражаясь за восточные границы Республики Польша в соответствии с Рижским мирным договором 1921 года. Защитники таких действий Западных союзников утверждают, что «реальная политика» сделала невозможными любые другие варианты и они были не в состоянии начать войну с Советским Союзом за освобождение стран Центральной и Восточной Европы сразу после окончания войны. Также надо отметить присутствие двойных стандартов с восприятием нацистской и советской агрессии, которая имела место в 1939 и 1940 годах, когда Советский Союз напал на восточную часть Польши, потом на Балтийские страны и затем на Финляндию, а западные союзники предпочли не вмешиваться в эти войны.

Главой американской делегации на переговорах в Ялте был Элджер Хисс, позже обвинённый в шпионаже в пользу Советского Союза и осуждённый за лжесвидетельство в собственных показаниях Комитета Палаты представителей по Антиамериканской деятельности. Это позже подтвердилось кассетами проекта «Венона». В 2001 году Джеймс Баррон, штатный репортер «Нью-Йорк Таймс», определил то, что он назвал «растущим консенсусом, что Хисс, скорее всего, был советским агентом»^[97].

Советская пропаганда изображала СССР как освободителя Польши, а Запад — как предателя. Московская «Правда» сообщила в феврале 1944 года, что все поляки, которые ценят честь и независимость Польши идут вместе с «Союзом польских патриотов» в СССР^[98]. «Либерум вето» со стороны польских властей в изгнании и польского антикоммунистического подполья на решения Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференции «большой тройки»  оказалось неудачным, правительство в изгнании так и не вернулось в страну.

Власти в изгнании раздумывали, как убедить западных союзников начать новую мировую войну за независимость Второй Речи Посполитой. ^[99] Холодная война, по мнению деятелей правительства в изгнании, должна была повлечь за собой глобальный конфликт с применением ОМП против СССР. Весной 1945 года Черчилль ввел в действие чрезвычайный план военной операции по принуждению (война с Советским Союзом), чтобы получить «квадратную сделку для Польши» (Операция «Немыслимое»), в результате чего 22 мая был опубликован отчёт, в котором говорилось о неблагоприятных шансах на успех^[100]. Аргументы доклада включали геостратегические вопросы (возможный советско-японский союз, приводящий к перемещению японских войск с континента на Родные Острова, угроза Ирану и Ираку) и неопределённость в отношении сухопутных сражений в Европе^[101]. 30 мая 1945 года Гарри Гопкинс в качестве специального посланника президента США поспешил заверить Сталина что если в списках людей, которые должны участвовать в коалиционном правительстве, будут фигурировать люди, «известные как агенты нынешнего польского правительства в Лондоне» — они будут вычеркнуты.^[102]. 5 июля 1945 года Великобритания и Соединённые Штаты, официально бывшие до тех пор союзниками Польского правительства в изгнании, перестали признавать это правительство. На Потсдамской конференции в августе 1945 года участниками было заявлено, что его «больше не существует»^[103], Запад списал его со счетов полностью. Именно варшавское правительство официально представляло Польшу в Организации Объединённых Наций. Ставка на Третью Мировую Войну обанкротилась но не все признали этот факт.^[104]

На четвёртой Московской конференции в 1944 году Сталин и Черчилль негласно обсудили разделение европейских стран на сферы влияния^{[105][106][107]}.

Так, Черчилль предложил, что СССР должен получить 90 % влияния в Румынии и 75 % — в Болгарии; Британия должна получить 90 % влияния в Греции; вместе с распределением Венгрии и Югославии 50/50. 10 и 11 октября министры иностранных дел Иден и Молотов продолжили переговоры о распределении влияния. Результатом этих переговоров было то, что процент советского влияния в Болгарии и Венгрии был определён в 80 %.

• Vin americanii!^[англ.] — лозунг «Американцы идут» используемый в Румынии в 1940-х и 1950-х годах и выражающий надежды румынского народа на американскую интервенцию против советской оккупации.
• Дебаты о бомбардировке Освенцима^[англ.]
• Блайбургская бойня
• Восточноевропейские антикоммунистические восстания^[англ.]
• Пакт Молотова — Риббентропа
• Невмешательство в гражданскую войну в Испании^[англ.]
• Операция «Килхол»
• Операция «Немыслимое»
• Военные планы США против СССР (1945–1950)^[англ.]
• Коварный Альбион
• Польский корпус переселения^[англ.]
• Польское движение сопротивления во Второй мировой войне^[англ.]
• Выдача казаков
• Выдача прибалтийских легионеров
• Зачем умирать за Данциг?
• Вторая мировая война за закрытыми дверями: Сталин, нацисты и Запад^[англ.]

• Poland the Hawk
• Online excerpt from 'A Question of Honor'
• Crimes of Soviet Communists
• George W. Bush’s speech accepting the concept of Western betrayal
• Dr. Quigley explains how Nazi Germany seized a stronger Czechoslovakia