Ленинградский судебный процесс над немецкими военными преступниками

Ленинградский судебный процесс над немецкими военными преступниками
Дело № 37-д
Казнь осужденных на процессе на площади Калинина в Ленинграде
Обвиняемые	Генрих Ремлингер и 10 его подчиненных
Место	Ленинград
Суд	Военный трибунал Ленинградского военного округа
Председатель суда	Комлев (подполковник юстиции)[1]
Судьи	Петров (подполковник юстиции) и Антонюк (майор юстиции)[1]
Начало суда	28 декабря 1945[1]
Окончание суда	4 января 1946[1]
Приговор	8 подсудимых были приговорены к смертной казни через повешение, 3 подсудимых получили каторжные работы
Реабилитация	нет
Медиафайлы на Викискладе

Ленингра́дский суде́бный проце́сс над неме́цкими вое́нными престу́пниками — один из послевоенных советских открытых судов в отношении иностранных военнослужащих, обвиняемых в совершении военных преступлений в период Второй мировой войны. Перед судом предстали 11 германских военнослужащих во главе с Генрихом Ремлингером. Их обвиняли в военных преступлениях, совершенных на территории Ленинградской области (в довоенных границах). Процесс проходил в конце декабря 1945 года - начале января 1946 года в Ленинграде в Выборгском доме культуры и широко освещался в советских СМИ. По итогам судебного разбирательства все подсудимые были признаны виновными и осуждены. Восемь подсудимых во главе с Ремлингером были публично повешены в Ленинграде, трое подсудимых получили каторжные работы.

В документах следствия дело названо: «Дело № 37-д с документами о злодеяниях бывших военнослужащих германской армии Ремлингера, Штрафинга и др. в Ленинградской и Псковской областях, в период их временной оккупации немцами»^[2]. В «Смене» (от 3 января 1946 года) процесс назван «Судебный процесс по делу о немецко-фашистских зверствах в Ленинградской области»^[3]. В научной исторической литературе используется название «Ленинградский судебный процесс над немецкими военными преступниками».

Постановление ЦК ВКП(б) от 21 ноября 1945 года «О проведении судебных процессов над бывшими военно-служащими германской армии и немецких карательных органов» предписывало НКВД, НКГБ, Главному управлению СМЕРШ и Прокуратуре СССР закончить следствие за три недели — «не позже 15 декабря 1945 года»^[4].

Из Москвы в Ленинград была командирована группа из четырёх оперативных работников НКВД, НКГБ и Главного управления СМЕРШ во главе с генерал-майором Прошиным, которым удалось найти в лагерях немецких военнопленных нескольких подозреваемых^[5].

Обвинительное заключение было подписано 25 декабря 1945 года военным прокурором Ленинградского военного округа генерал-майором Петровским и в тот же день утверждено главным военным прокурором Красной армии Николаем Афанасьевым^[6].

Согласно приговору, состав суда был следующий^[1]:

• Председатель — подполковник юстиции Комлев;
• Члены суда — подполковник юстиции Петров и майор юстиции Антонюк;
• Секретарь — майор юстиции Проскуряков

На Ленинградском процессе обвиняемыми были генерал-майор Генрих Ремлингер (в приговоре указан как «Генрих Генрихович» Ремлингер, «бывший комендант города Пскова») и 10 его подчиненных^[7][1]:

• Капитан Карл-Герман Штрюфинг, 1912 года рождения;
• Обер-лейтенант Франц Визе, 1909 года рождения;
• Лейтенант Эдуард Зоненфельд, 1911 года рождения;
• Обер-фельдфебель Эрнст Бем, 1911 года рождения;
• Обер-фельдфебель Фриц Энгель, 1915 года рождения;
• Обер-ефрейтор Эрвин Скотки, 1919 года рождения;
• Солдат Гергард Янике, 1921 года рождения;
• Солдат Эрвин Эрнст Герер, 1918 года рождения;
• Фельдфебель Эрих-Пауль Фогель, 1917 года рождения;
• Солдат Арно Дюре, 1920 года рождения.

Э. Бем, Ф. Энгель, Э. Зоненфельд, Э. Скотки, Г. Янике, Э. Герер, Э. Фогель и А. Дюре служили в первом и втором батальонах «особого назначения» 21-й авиаполевой дивизии^[8].

Батальоны особого назначения формировались из солдат, приговоренных к тюремному заключению за незначительные преступления^[9]. Согласно показаниям Эрнста Бема (командир взвода 1-го батальона особого назначения) в 1942 года и в первой половине 1943 года эти батальоны воевали на фронте^[9]. Единственным отличием батальонов особого назначения было то, что вместо погибших в батальоны особого назначения прибывали заключенные^[9].

В конце 1943 года обязанности батальонов особого назначения изменились. В связи с отступлением вермахта батальоны особого назначения стали действовать на оставляемой территории. С осени 1943 года батальоны особого назначения опустошали целые районы Ленинградской области^[9]. Батальоны особого назначения устраивали временные базы в небольших населенных пунктах, откуда совершали рейды, разрушая населенные пункты по обеим сторонам от дорог^[10]. Основная часть таких рейдов была проведена в период с декабря 1943 года по март 1944 года^[10]. Батальон, где служил Бем, с февраля 1944 года сжигал на оставляемой территории населенные пункты и принудительно вывозил население в тыловые районы^[9].

Подсудимые попали в особый батальон из военной тюрьмы Торгау, которую в 1936—1943 годах возглавлял Ремлингер^[11]. Поэтому обвинение и советские СМИ описывали подсудимых как учеников Ремлингера. Так, ТАСС 30 декабря 1945 года сообщало^[8]:

Шесть лет Ремлингер воспитывал попадавших к нему людей… Вот они, его выученики, сидящие перед Трибуналом на одной с Ремлингером скамье подсудимых. Это — Янике, убийца более трехсот русских детей, женщин, стариков, поджигатель, грабитель и садист, заживо сжигавший ни в чем не повинных мирных людей. Это — Скотки, взрывавший землянки с русскими семьями, сжигавший деревню за деревней. Это — Зоненфельд, инженер по образованию, добровольно ставший агентом гестапо и затем руководителем карательных налетов на псковские и лужские деревни

Путь попадания в особый батальон и деятельность в нем у подсудимого Г. Янике были таковы. Г. Янике родился в крестьянской семье в Бранденбурге, рос без отца, учился до 8 класса в школе, а затем работал на ферме деда и учился на машиниста^[10]. В сентябре 1941 года был призван в армию и служил в Берлине в полку военной пропаганды^[10]. В феврале 1942 года Янике за кражу сигарет был приговорен к 4,5 месяцам заключения, отбыл срок в тюрьме Торгау, вернулся на службу в Берлин, но в октябре 1942 года был отправлен на фронт^[10]. С октября 1942 года по март 1943 года Янике (он прибыл в Старую Руссу) воевал на советско-германском фронте в батальоне специального назначения^[10]. В марте 1943 года Янике обнаружили спящим на посту и приговорили к четырем годам лишения свободы^[10]. Он отсидел 6 недель в военной тюрьме в Риге^[10]. После этого Янике отправили в штрафной батальон, где он в районе Чудово строил немецкие укрепления до июня 1943 года^[10]. Ночью около села Грузино Янике попал в советский плен и оказался в лагере для военнопленных в Ленинграде^[12]. Из лагеря Янике в августе 1943 года бежал на финскую территорию, где был задержан финскими властями, через Норвегию отправлен в Германию, где 8 дней допрашивался в фильтрационном лагере, а затем провел трехнедельный отпуск у бабушки^[13]. В октябре 1943 года Янике вернулся в свой прежний батальон на советско-германском фронте^[13]. Военнослужащим штрафных батальонов было предложено за смягчение приговоров принять участие в особо опасных экспедициях против партизан^[13]. 1 ноября 1943 года 120 солдат-добровольцев (включая Янике) отправились в Лугу — две недели учиться антипартизанской борьбе^[13]. Затем рота, где служил Янике, была переброшена на охрану железнодорожной линии Луга — Псков^[13]. Там она должна была не только охранять дорогу, но и уничтожать селения в районе действий советских партизан^[13]. 10 декабря 1943 года отряд, где служил Янике, получил приказ сжигать деревни, где укрывались партизаны, вывозить все трудоспособное население, а оставшихся жителей уничтожать «при малейшем происшествии на железной дороге»^[13].

24 декабря 1943 года взвод, где служил Янике и ещё два подразделения из Плюссы совершили рейд на деревню близ села Николаево, где располагались партизаны^[13]. В результате рейда в деревне было убито около 240 человек (включая 60 стариков и детей), а ещё 30 человек увезены в Плюссу, а затем в Псков^[14]. 31 декабря 1943 года все три отряда совершили новый рейд, в ходе которого были сожжены село Новые Ляды, деревни Утиново и Парузино, а жители (200—250 человек) расстреляны^[15]. Также были уничтожены лесные землянки, где укрывались более 200 крестьян (все они были убиты)^[15]. В январе — феврале 1944 года Янике участвовал в карательных операциях к югу от Пскова, в ходе которых погибло несколько сот человек (Янике говорил, что убивали каждого встреченного человека)^[15]. В конце февраля 1944 года в районе деревни Углы Янике и трое его сослуживцев отстали от отряда^[15]. Позднее в Пскове Янике заболел, но к 15 июня 1944 года вернулся на службу в отряд особого назначения^[15]. В июле 1944 года Янике вновь попал в советский плен^[15].

В дальнейшем Янике допрашивался на предварительном следствии, готовившем материалы для Рижского процесса. В обвинительном заключении по Рижскому процессу, составленному 23 января 1946 года, приводились в качестве доказательств виновности подсудимого Вертера следующие показания Янике^[16]:

322 пехотный полк и ударная рота, выделенная из состава 4 штрафного батальона, на основании приказа Вертер, являвшегося комендантом округа Плюсса — Струги Красные, сожгли следующие населенные пункты: Уторгош, Сербино, Детково, Заяние, Милютино, Селище и др., названия которых я не помню.

Я лично принимал участие в сжигании 25 — 30 населенных пунктов, причем в Уторгоше было расстреляно около 150—170 человек, взятых в плен русских партизан и мирных жителей, в большинстве женщин, стариков и детей школьного возраста.

В деревне Милютино было расстреляно 102 человека, в том числе было много женщин, детей и стариков, вовсе не имевших оружия. Я лично расстрелял 16 человек, это были мужчины и подростки…

Главным государственным обвинителем был генерал-майор юстиции Ф. Л. Петровский^[17][18]. Он в своей речи проводил параллель между Нюрнбергским и Ленинградским процессами^[18]:

Проходящий в Нюрнберге процесс главных военных преступников раскрыл перед всем миром, что злодейские планы вероломного и внезапного нападения на нашу Родину, разграбления её богатств, истребления и порабощения советских людей долго и тщательно разрабатывались гитлеровскими людоедами. Авторы этих планов — главари фашистской банды — держат ответ за свои преступления перед Международным Военным Трибуналом. Здесь, в Ленинграде, на скамье подсудимых сидят исполнители варварских планов, те, кто исполнял их.

Аналогичная схема использовалась государственным обвинителем Л. Н. Смирновым на Смоленском процессе. проходившим в декабре 1945 года^[18], то есть одновременно с Ленинградским процессом.

Всех обвиняемых судили за преступления, совершенные на территории Ленинградской области (в довоенных границах), то есть включавшей современные Новгородскую и Псковскую области^[19].

Ремлингеру вменялось в вину дача указаний о карательных экспедициях (их жертвами стали тысячи советских граждан — в основном женщины, старики и дети), об угоне на принудительные работы 25 000 человек и сожжении 145 деревень^[11]. К. Штрюфинг и Ф. Визе^[1] отдавали приказы о расстрелах^[8]. Э. Бем, Ф. Энгель, Э. Зоненфельд, Э. Скотки, Г. Янике, Э. Герер, Э. Фогель и А. Дюре исполняли приказы о расстрелах (каждый исполнитель лично убил от 11 до 350 человек)^[8]. Кроме того, в обвинительном заключении указывалось на разрушение памятников культуры в пригородах Ленинграда, Пскове и Новгороде^[20].

	В Викитеке есть полный текст: Указ Президиума ВС СССР от 19.04.1943 № 39

Всех обвиняемых судили по указу Президиума Верховного совета СССР от 19 апреля 1943 года^[8].

На Ленинградском процессе (как и на Минском процессе) по ходатайству государственного обвинения показали документальный фильм о преступлениях гитлеровцев в Ленинградской области^[21]. По состоянию на 2020 год фильм не обнаружен и историкам неизвестно ничего об обстоятельствах его создания^[21]. Описание фильма дало ТАСС в сообщении о судебном заседании 2 января 1946 года^[21]:

Кадры, заснятые кинооператором Ленинградского фронта, начиная с 1941 года, документально подтверждают чудовищные преступления немецко-фашистских злодеев в ленинградской земле. На экране возникают руины Пскова, Новгорода, Луги, Гатчины, Гдова, десятков других городов, тысячи сёл, сметённых немцами с лица земли… Кинооператоры, проникающие в тыл врага, засняли пылающие сёла, подожжённые немцами. Жители их, женщины, дети, старики, лишённые крова, уходят в леса, селятся в землянках. Фильм воспроизводит десятки приказов немецкого командования, издававшихся в оккупированных районах. Каждый из приказов неизменно заканчивается словами — «подлежит расстрелу». Под одним из этих приказов размашистая подпись — Ремлингер. Ещё одна неопровержимая улика против фашистского карателя, сидящего на скамье подсудимых. Фильм заканчивается короткими цифрами: на территории Ленинградской, Новгородской и Псковской областей немцы расстреляли, сожгли, замучили, повесили больше 67 тысяч мирных граждан

На процессе были допрошены свидетели обвинения (вызваны судом по ходатайству государственного обвинителя)^[17].

Начальник специальной проектно-реставрационной мастерской Комитета по делам архитектуры при Совнаркоме СССР Николай Давыдов рассказал следствию о разрушениях, причиненных за время оккупации памятникам архитектуры^[17].

Судебно-медицинский эксперт Ленинградского военного округа^[17] А. П. Владимирский описал места захоронения жертв (в том числе жертв Холокоста)^[22]:

По свидетельским показаниям, собранным в районе Моглино-первое около Пскова, где-то там, в районе Пскова, в тысяча девятьсот сорок первом году все в лагере были уничтожены и туда же были доставлены евреи, вывезенные из Пскова. Мы стали проверять эти показания, долго искали, чтобы найти вещественные доказательства. Около Моглино — первое, на площади, засеянной рожью, мы нашли десять ям-могил, заполненных трупами: дети, женщины, мужчины. Так как их убили в начале войны, то немцы ещё не раздевали людей перед уничтожением — ещё не скрывали тогда следов своих преступлений. Многое нам удалось установить по бусам, амулетам и другим предметам, определявшим национальность уничтоженных людей. Затем немцы заровняли землю, превратили в поле, засеяли…

Дал показания отец Павел (Тарасов), настоятель Николо-Богоявленского собора^[17].

Коллаборационист Н. И. Сердюк (сотрудник немецкой комендатуры в Крестах) выступал против Ремлингера и рассказывал о нечеловеческих условиях содержания в лагере в Крестах^[8].

Все подсудимые (кроме Ремлингера и Визе) признали вину^[8]. По состоянию на 2020 года историками не оспаривались показания подсудимых (кроме показаний Арно Дюре о Катынском расстреле)^[3]. Подсудимым были предоставлены советские адвокаты: Зимин, Волков, Борков, Галевский и Кроленко^[1]. Ремлингера защищал Зимин^[23].

Адвокаты основывали линию защиты на том, что их подзащитные были простыми исполнителями приказов^[3]. Признавшие вину подсудимые Бем, Энгель, Скотки, Штрюфинг, Янике, Герер и Фогель просили суд о снисхождении^[17].

Ленинградский процесс проходил в Выборгском доме культуры и собирал около 2 тысяч зрителей из Ленинграда, Пскова и Новгорода (вход был по пропускам)^[5]. На сцене дома культуры расположился трибунал Ленинградского военного округа и установили барельефный макет Кремля, большую статую Сталина на постаменте и экран для показа документального фильма^[5]. Перед началом заседаний открывался занавес^[5].

В рамках Ленинградского процесса на допросах подсудимых советское обвинение коснулось двух международных вопросов — расстрелов будапештских евреев и расстрела в Катыни. Подсудимым оба эпизода в вину (согласно обвинительному заключению) не вменялись. Однако советская сторона использовала Ленинградский процесс, чтобы продемонстрировать, что к катынскому расстрелу причастны гитлеровцы. Для этого один из подсудимых — Арно Дюре — дал ложные показания о своем участии в расстреле в Катыни. За это Дюре вместо смертной казни получил лагерный срок, но после репатриации в Германию отказался от своих показаний.

Убийства евреев (как в СССР, так и за его пределами) подсудимым в вину формально не вменялись. Однако Ремлингер в период с апреля 1944 года по февраль 1945 года был военным комендантом Будапешта. На процессе прокурор спросил Ремлингера об его участии в убийствах венгерских евреев^[22]:

— Кого там расстреливали?

— Никого не расстреливали.

— Евреев, наверное?

— Ни одного еврея. Наоборот, большому количеству евреев я спас жизнь, вы этому не поверите.

— Кто их расстреливал?

— Те, кто всегда этим занимался, СС, гестапо и другие. Я ничего общего не имел с ними и, когда имел возможность, спасал евреев

Следствие не стало выяснять в Венгрии об участии Ремлингера в убийствах венгерских евреев и в обвинительное заключение этот эпизод включен не был^[22].

Подсудимого Арно Дюре советская сторона готовила для Нюрнбергского процесса^[24]. Дюре показал на Ленинградском процессе, что был направлен немецкими властями на исправительные работы в Катынский лес^[24]. В показаниях Дюре были некоторые странные подробности^[25]:

• Катынский лес находится в Польше;
• Глубина рва составляла 15-20 метров;
• Стенки рва Дюре укреплял для прочности ветками деревьев.

Краткий текст показаний Дюре был опубликован 3 января 1946 года советской стороной в газете «Die Tägliche Rundschau» (издавалась РККА для немецкого населения в советской зоне оккупации Германии)^[26].

«Нью-Йорк Таймс» 31 декабря 1945 года опубликовала изложение показаний Дюре^[26]:

Сегодня вечером ТАСС сообщил, что немецкий офицер из числа подсудимых Ленинградского процесса по обвинению в «кошмарных преступлениях» во время войны признал вину нацистов в Катынском расстреле в Смоленской области, где было обнаружено массовое захоронение около 10 000 человек. Ранее немцы утверждали, что поляки были убиты советской политической полицией и захоронены в Катыни в 1939 году. Подробно описывая, как отступавшие немецкие войска убивали русских женщин, детей и стариков, офицер по фамилии Дюре заявил, что в Катынском лесу было расстреляно и захоронено от 15 000 до 20 000 человек, включая польских офицеров и евреев.

В апреле 1943 г. немецкое новостное агентство утверждало, что немцы обнаружили катынские захоронения и обвинили в этом чудовищном злодеянии русских. Четыре дня спустя польское правительство в Лондоне объявило, что обратилось в Международный Красный Крест с просьбой направить делегацию для расследования на месте. 25 апреля 1945 года Москва официально разорвала отношения с правительством Польши в изгнании

Дюре неоднократно улыбался на Ленинградском процессе (во время допроса, приговора и последнего слова)^[26]. В итоге Дюре не был направлен на Нюрнбергский процесс^[26]>. Тема Катынских событий не была отражена в документальном фильме «Приговор народа»^[26]. В 1954 году Дюре вернулся в ФРГ и отказался от своих показаний о Катынском расстреле, заявив, что его заставили это сказать^[27].

3 января 1946 года в письме В. М. Молотову народный комиссар внутренних дел СССР С. Н. Круглов, народный комиссар юстиции СССР Н. М. Рычков и народный комиссар государственной безопасности СССР В. Н. Меркулов пересказали обвинительное заключение и предложили меры наказания для подсудимых^[3]:

Учитывая степень виновности каждого из подсудимых, считаем необходимым приговорить подсудимых Ремлингер, Штрюфинг, Зонненфельд, Беем, Энгель, Янике Скотки, Герер — к смертной казни через повешение; подсудимых Фогель, Дюре и Визе — к каторжным работам. Просим Ваших указаний.

Молотов утвердил эти предложения^[3]. Тем не менее, прокурор просил приговорить к повешению всех подсудимых^[17]. В итоге к смертной казни были приговорены восемь подсудимых (включая Ремлингера), а трое получили каторжные работы (Фогель и Визе по 20 лет, а Дюре — 15 лет)^[3].

Признание вины не повлияло на приговор. Если Фогель вину признал и просил о снисхождении, то Визе вину не признавал. В целом семь из восьми приговоренных к виселице вину признали (шесть из них также просили суд о снисхождении).

В приговоре было сказано, что он не может быть обжалован^[1]:

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит

Восемь осужденных Ленинградского процесса повесили публично в Ленинграде на площади Калинина^[28]. На казнь пришло посмотреть немало местных жителей (в том числе детей)^[17]. «Ленинградская правда» сообщала 4 января 1946 года о казни следующее^[17]:

Они избежали на фронте справедливой пули советского солдата. Теперь им предстояло испытать прочность русской верёвки. На крепкой перекладине повисли вчера в Ленинграде восемь военных преступников. В последние минуты они снова встретились с ненавидящими глазами народа. Они снова услышали свист и проклятья, провожавшие их на позорную смерть. Тронулись машины. Последняя точка опоры ушла из-под ног осуждённых. Приговор был приведён в исполнение

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О проведении судебных процессов над бывшими военнослужащими германской армии и немецких карательных органов» предписывало: «Ход судебных процессов систематически освещать в местной печати и кратко освещать в центральной прессе»^[27]. Согласно дневнику Павла Лукницкого журналисты имели доступ к материалам предварительного следствия и могли опрашивать членов трибунала^[27].

Ленинградский процесс освещался в следующих СМИ^[29]:

• Общесоюзных — ТАСС, «Известия», «Московское радио»;
• Местных советских газетах — «Ленинградская правда», «Новгородская правда», «Псковская правда», «Смена», «Вечерний Ленинград» и другие;
• Зарубежных СМИ — «Нью-Йорк Таймс» опубликовала три новости (начало суда, Катынский расстрел и приговор), «Die Tägliche Rundschau».

В советских газетах были опубликованы 4 фотографии с процесса (суд, подсудимые и зрители) и карикатуры на каждого из подсудимых^[29].

В советских газетах при освещении Ленинградского процесса подчеркивались следующие моменты^[30]:

• Связь Нюрнбергского и Ленинградского процессов;
• Параллель между главными обвиняемыми обоих процессов — Германом Герингом и Генрихом Ремлингером;
• Советские суды над германскими военнослужащие — результат скоординированного решения СССР, США и Великобритании.

В советских публикациях о Ленинградском процессе почти не упоминался Сталин, но часто назывались Красная армия и советский народ^[30].

Очень часто советские журналисты давали отрицательные характеристики личности подсудимых. Так ленинградские журналисты В. Карп и А. Рискин в своей статье высказывали сомнения в том, что подсудимые являются людьми^[17]:

Впрочем, люди ли это? Ленинградские металлисты, строители, швеи, учёные, сидящие в зале, пристально вглядываются в подсудимых, и один вопрос возникает у многих, как могло сохраниться у этих чудовищ из тёмных и зловонных фашистских дебрей подобие человеческих голов и человеческих рук

Негативно описывали советские журналисты также отдельных подсудимых, например Скотки, которого Карп и Рискин характеризовали следующим образом^[17]:

Шёл допрос обвиняемого Скотки Эрвина. У барьера, отделявшего скамью подсудимых, стоял плюгавый, хлипкий немец с дегенеративным приплюснутым лицом недоношенного шимпанзе. Гнусавым голосом рассказывал он о массовых расстрелах, в которых принимал непосредственное, весьма активное участие

В. Карп и А. Рискин подчеркивали криминальное прошлое подсудимых^[17]:

Кто они, эти представители «высшей расы»? Карл Штрюфинг и Фриц Энкель — добровольцы немецкой армии, пошедшие на войну за грабежом да лёгкой наживой. Гергард Янике — вор, отбывавший каторгу. Достойно увенчает эту группу Арно Дюре — сутенёр, живший на содержании у проституток и грабивший их посетителей

Особое внимание уделялось в советских газетах Ремлингеру. Ему ленинградский журналист М. Ланской несколько статей^[17]. В статье «Из зала суда. Обер-палач» Ланской отмечал несколько моментов^[17]:

• Ремлингер не может считаться простым военнопленным;
• Ремлингер надеется, что ему удастся переложить ответственность на тех, кто отдавал ему приказы — «свалить всю вину на Гитлера, Геринга, Заукеля и выйти сухим из воды»;
• В Нюрнберге и в Ленинграде идет справедливый суд, люди не сомневаются в приговоре в отношении Геринга и Ремлингера и ждут «когда настигнет их заслуженная кара».

О процессе в 1946 году был снят документальный фильм «Приговор народа» (режиссёр Л. Киказ, оператор Е. Учитель, Ленинградская студия документальных фильмов), который посмотрели десятки тысяч зрителей^[31].

Внешние видеофайлы
	Фильм Без срока давности. Эшелоны смерти

Ленинградский судебный процесс упоминается в снятом в 2018 году в России документальном фильме «Без срока давности. Эшелоны смерти» (режиссёр Михаил Елкин, автор сценария — Александр Звягинцев) о преступлениях периода оккупации в Пскове.

По состоянию на 2020 год исследователям доступны только два тома (№ 11 и № 12) с материалами следствия (показания обвиняемых Янике, Скотки, Зоненфельда и протоколы их опознания по фотографиям)^[2]. Остальные материалы Ленинградского процесса (по состоянию на 2020 год) засекречены, хранятся в Центральном архиве ФСБ и не выдаются исследователям^[2]. По состоянию на 28 октября 2020 года Федеральное архивное агентство на сайте проекта «Преступления нацистов и их пособников против мирного населения СССР в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.» разместило обвинительное заключение и приговор Ленинградского судебного процесса^[1].

• Великолукский судебный процесс

• Асташкин Д. Ю. Ленинградский процесс над немецкими военными преступниками 1945–1946 гг.: Политические функции и медиатизация : [рус.] // Historia Provinciae – Журнал региональной истории. — 2020. — Т. 4, № 2. — С. 503–537. — doi:10.23859/2587-8344-2020-4-2-6.

• Обвинительное заключение Обвинительное заключение Военной прокуратуры Ленинградского военного округа
• Приговор военного трибунала Ленинградского военного округа по делу о злодеяниях военнослужащих германской армии в Ленинградской области в период оккупации
• Казнь приговоренных