Городские говоры польского языка

Городски́е го́воры по́льского языка́ (также городские диалекты, городские смешанные языки, городские супрадиалекты, городские интердиалекты, городские смешанные варианты, региолекты; пол. gwary miejskie, dialekty miejskie, miejskie języki mieszane, mowa miejska, supradialekty miejskie, interdialekty miejskie, miejskie odmiany mieszane, regiolekty) — смешанные языковые формы разговорного польского языка, характерные для жителей некоторой части городов Польши. Сложились ко второй половине XX века в результате взаимодействия главным образом общепольской обиходно-разговорной речи в её региональной форме с сельскими диалектами. От сельских смешанных формаций отличаются, как правило, меньшей степенью диалектного влияния^[2]. Помимо диалектизмов включают разного рода архаизмы, заимствования из других языков, собственно городскую лексику, которые вошли в языковую систему говоров в результате различных исторических судеб тех или иных польских регионов. Например, познанский говор формировался в пределах Прусского королевства (позднее — Германской империи), в которых Познань была относительно обособлена от других городов и регионов Польши, что способствовало среди прочего сохранению архаичных черт и многочисленному заимствованию германизмов в обиходную речь познаньцев^[3][4][5].

Из-за широкого распространения в польском языковом ареале городских смешанных форм речи с середины XX века некоторые языковеды посчитали возможным рассматривать городские говоры как третью основную разновидность польского языка наряду с литературным языком и сельскими говорами^[1][6][7].

Городской говор или городская смешанная языковая формация как отдельная языковая единица описывается в классификациях разновидностей польского языка (под разными наименованиями) З. Клеменсевичем (1956, 1961), А. Фурдалем^[пол.] (1973), Т. Скубалянкой^[пол.] (1976), С. Урбанчиком (1979), Х. Курковской^[пол.] (1981), С. Гайдой^[пол.] (1982), А. Вильконем^[пол.] (1989), В. Писареком^[пол.] (1994) и другими исследователями^[6][11].

На схеме типов и разновидностей, в которых выступал польский язык ко второй половине XX века, З. Клеменсевич обозначил место городского говора (gwara miejska) между общепольским языком (język ogólny) и региональным языком, под которым имелись в виду как региональный вариант общепольского языка, так и сельские говоры. На схеме А. Фурдаля, построенной на языковых критериях (с учётом особенностей фонетики, морфологии, синтаксиса и лексики), городской говор обозначен как «городской язык» (miejskie język) или как часть этого «языка». Городской язык при этом образует одну из трёх основных формаций польского языка наряду с литературным языком и народным языком (сельскими диалектами). Согласно схеме А. Фурдаля в городском языке можно выделить профессиональный (zawodowy), обиходно-разговорный (potoczny) и сценический (artystyczny) варианты. В классификации разновидностей (стилей — в терминологии автора) польского языка Т. Скубалянки городские говоры (gwary miejskie) отождествляются с разговорным региональным польским языком (regionalny język potoczny) и вместе с сельскими говорами и фольклорным стилем отнесены к одному из трёх основных стилей польского языка — к необщепольскому разговорному стилю. На типологической схеме польского языка С. Урбанчика городские говоры (gwary miejskie) тесно связаны с сельскими говорами, жаргонами и разговорным языком как отдельной разновидностью общепольского языка. С. Гайда выделил городской говор под термином «городской супрадиалект» (supradialekt miejski) как одну из разновидностей полудиалектной речи, которая характерна также и для сельской местности (интердиалекты и супрадиалекты возникли стали результатом интерференции говоров и интердиалектов с литературным языком)^[6][11]. А. Вильконь^[пол.] в своей схеме разновидностей польского языка поместил разновидность польского, определяемую чаще всего, как городской говор, в группу смешанных городских и сельских языков (języki mieszane), сложившихся при взаимодействии общепольского языка и народных говоров^[10][7]. Б. Выдерка^[пол.] вслед за З. Тополиньской^[пол.] к постдиалектным сельским и городским формациям применяет термин «интердиалект», а также отмечает распространение в последнее время применительно к этим формациям термина «региолект»^[12].

Несмотря на многочисленные дискуссии о содержании понятия «городской говор», общепринятого его определения в польском языкознании по мнению, в частности, Х. Курковской и ряда современных лингвистов не сложилось^[7]. Некоторые исследователи польского языка при этом считают сомнительным выделение такой языковой единицы, как «городской говор», в частности, М. Карась полагал, что с точки зрения лингвистики недостаточно аргументов, которые бы позволили смотреть на «городской говор», как на «особый языковой феномен»^[13].

Вместе с разнообразием терминологии (городской говор, городской диалект, городской смешанный язык, городской супрадиалект, городской смешанный вариант) у авторов, исследующих типологию польского языка, могут отмечаться различия в понимании, которое они придают названным ими языковым разновидностям. Так, термин «городской язык» у одних авторов понимается только как собственно городской говор, у других — как совокупность всех разновидностей разговорной речи, характерных для городских жителей: литературной, жаргонной, диалектной, смешанной^[13]. Такое широкое понимание «городского языка» встречается, в частности, в работах В. Любася^[пол.]. Между тем Б. Нововейский^[пол.] подчёркивает, что термины типа «язык города» (język miasta) зачастую являются отражением языковой ситуации в городе во всём её разнообразии, а потому охватывают более широкое понятие, чем собственно «городской говор» (gwara miejska), который только отчасти взаимодействует с профессиональными и классовыми социалектами, городской топонимией и другими явлениями в языковом пространстве города^[14].

Кроме этого, по замечанию А. Вильконя к городским говорам не следует относить говоры небольших городов или говоры городских предместий, тождественные говорам соседних сёл, какие распространены, например, в Верхней Силезии и Кашубии. Диалектные системы этих говоров не образуют смешанных форм с наличием общепольских языковых признаков, а существуют параллельно с общепольским языком в разных коммуникативных сферах и являются неотъемлемой частью силезского или кашубского диалектного (или языкового) единства^[15]. Также не следует смешивать с «городским говором» понятие «региональный вариант литературного языка» (регионально окрашенная литературная речь). Несмотря на то, что городской говор сходен с региональным вариантом литературного языка, так как вбирает в себя большинство его языковых черт (генетически связанных с местными сельскими говорами), для городского говора характерен охват целой совокупности языковых черт диалектного происхождения, а не включение как в региональных вариантах отдельных фонетических или грамматических диалектных явлений^[16]. На разницу между данными языковыми разновидностями указывает, в частности, М. Куцала^[пол.], отмечая при этом, что регионализмы допустимы в литературном языке, а городские диалектизмы, как и сельские, будут являться отклонением от литературной нормы. В то же время по словам А. Вильконя граница между региональными вариантами литературного языка и городскими говорами, как в случае, например, с варшавским говором^[пол.] и варшавским вариантом литературного языка не всегда является достаточно чёткой^[15]. Причём некоторые исследователи не считают возможным разделять понятия «городской говор» и «региональный польский язык», как, например, К. Хандке^[пол.]. Она отмечает тенденцию к замене термина «городской говор» такими терминами, как «городской польский язык» или «разговорный польский язык городов», предлагая также своё название «обиходный разговорный вариант языка городских жителей»^[17][18].

По мнению А. Вильконя, формирование смешанных городских языковых формаций начинается со второй половины XIX века в связи с началом промышленного развития в Польше, когда крестьяне стали переселяться в города для работы на заводах и фабриках. При этом сельские говоры в разной мере смешивались с обиходно-разговорными региональными вариантами общепольского языка. Массовым этот процесс стал после Второй мировой войны. В результате были сформированы смешанные языковые формы в различных разновидностях, зависящих от диалектного типа, распространённого в регионе, от степени проникновения диалектизмов в городскую речь, от исторических особенностей региона и т. д. Также смешанные говоры стали возникать в сёлах, но уже в связи с экспансией литературного языка: с широким распространением в сельской местности городской культуры, введением обязательного школьного образования, усилением роли средств массовой информации в жизни жителей села и т. п.^[19]

Смешанные языковые формации, как городские, так и сельские, являясь идиомами исключительно обиходно-разговорными^{[~ 1]}, характеризуются широкой вариативностью. Они проявляют разное соотношение диффузии общепольского разговорного языка и диалекта как в целом, так и отдельно на каждом из языковых уровней. Черты смешанных идиомов при этом неустойчивы, изменчивы, имеют разную степень употребительности среди носителей. Согласно исследованиям А. Вильконя, сложно определить какие черты в смешанных языках чаще всего преобладают. Имеются смешанные формации как с преобладанием черт общепольского языка, так и с преобладанием диалектных черт. В ряде говоров соотношение этих черт может быть примерно равным^[1]. По отношению к городским смешанным идиомам З. Клеменсевич и С. Урбанчик отмечали, что в них имеется большое число признаков общепольского языка, превышающее число диалектных признаков^[21]. При этом для большинства смешанных идиомов характерна общая тенденция — усиление влияния разговорной формы литературного языка и всё большее распространение его черт, вытесняющих диалектные. Наиболее быстрыми темпами вытеснение диалектных элементов происходит в речи жителей центральных районов Польши. В ряде случаев, как, например, в малых городах и в сёлах Верхней Силезии может отмечаться и обратный процесс, при котором число диалектных черт в смешанной формации увеличивается, а число общепольских черт уменьшается. Такой процесс характерен для тех обществ, в которых проявляется сознательное стремление сохранять свою этническую и языковую обособленность^[1].

Формирование смешанных языковых формаций происходит в результате взаимодействия региональных обиходно-разговорных форм общепольского языка с сельскими говорами, но в некоторых случаях возможно влияние, и даже очень значительное, других функциональных стилей литературного языка, как, например, публицистического в случае воздействия на смешанный идиом средств массовой информации^[1].

Отличия на уровнях фонетики, морфологии, синтаксиса и прежде всего лексики во многих городских говорах имеют характер региональных особенностей, выражающихся в основном собственными чертами интонации, обычно лексикализованными и единичными нелексикализованными фонетическими чертами, словарным составом, фразеологией, определёнными стилевыми чертами, чаще всего в экспрессивной речи^[22]. При том, что чаще всего в городских говорах преобладают черты обиходно-разговорного стиля литературного языка, С. Урбанчик наиболее близкими диалектным явлениям в городском говоре фонетические, морфологические и лексические особенности (с заметным влиянием на лексику жаргонов). З. Клеменсевич отмечал близость синтаксиса городского говора к диалектному. Вместе с тем, как считает А. Дышак^[пол.], морфология и синтаксис городских говоров немногим отличается от общепольских. Основным же компонентом городских говоров, отличным от литературного языка, он называет лексику. В лексический состав городских говоров включают в первую очередь диалектизмы, распространённые в окружающих город сёлах. К ним также относят заимствования из других языков (которые могут быть одновременно и диалектизмами). Кроме них Б. Вальчак^[пол.] выделял такие лексические элементы городских говоров, как^[23]:

• слова, неизвестные в общепольском языке;
• слова, известные в общепольском языке, но в другом значении, нежели в говоре;
• устаревшие слова или слова, выходящие из употребления в общепольском языке;
• слова, известные в общепольском языке, но имеющие в нём стилистическую окраску, при том, что в говоре эти слова являются нейтральными.

Для каждого города характерен определённый, только ему присущий тип говора, который противопоставлен говорам других городов, находящихся в других регионах и имеющих свою специфику социального состава горожан, свои политические и культурные традиции и другие особенности. Поэтому по отношению к городским говорам З. Клеменсевич применял, например, такие определения или описания как «разновидности городского говора», а А. Фурдаль — «региональная дифференциация городских диалектов». Между тем при всех различиях городские говоры могут иметь схожие языковые признаки, сложившиеся на основе диалекта определённого региона или в силу исторических причин. Например, большое число языковых явлений объединяют быдгощский и познанский городские говоры, поскольку города Быдгощ и Познань расположены на территории распространения великопольского диалекта, на основе говоров которых указанные городские идиомы формировались. Также исторически Быдгощ и Познань длительное время находились под властью Пруссии, что привели к появлению в говорах обоих городов заимствований из немецкого языка. При этом нельзя говорить о бытовании одного и того же говора в Быдгоще и Познани, так как великопольские говоры предместий Быдгоща и Познани имеют некоторые различия, также различаются степень, характер и продолжительность влияния сельских говоров на говоры городов, различаются также число заимствованных германизмов и их фонетическое оформление в польском языке^[24].

По мнению А. Фурдаля в польском языковом ареале насчитывается 7 диалектных областей с городскими говорами, выделяющихся прежде всего по фонетическим признакам: варшавская, краковская, северномалопольская, силезская, познанская, поморская и северномазовецкая. К ним он считал возможным также добавить диалекты репатриантов: львовский и виленский^[1][17]. Этим областям противопоставлены районы центральной Польши, в которой городских говоров не сложилось в большинстве городов (исключая, в частности, Варшаву)^[25]. Б. Выдерка упоминает о трёх наиболее отчётливо сформировавшихся в 1990-е годы регионах с сельскими и городскими интердиалектами — севернопольском, малопольском и силезском^[12]. В то же время не все исследователи польского языка соглашаются с выделением того или иного городского говора, отмечая недостаточную изученность этой проблемы. В частности, Х. Курковская^[пол.] в исследовании варшавского говора отмечала, что «до сих пор нам не удавалось ни точно описать его [варшавского говора] носителей, ни исчерпывающе описать его отношение к мазовецкому диалекту и к разговорному общепольскому языку»^[26].

К числу наиболее изученных и известных городских говоров относят варшавский говор^[пол.], лодзьский говор^[пол.], познанский говор, быдгощский говор^{[пол.][24]}, гнезненский говор^[27], белостокский говор^[пол.], львовский говор и другие.

Городской говор является одним из нескольких вариантов городской речи. Чаще всего он используется наряду с региональным вариантом общепольского разговорного языка. В ряде случаев наряду с городским говором и региональным вариантом в городе может использоваться также сельский диалект. В некоторых городах городской говор не сложился и в разговорной сфере доминирует литературный язык в той или мере дополненный региональными языковыми формами (или же почти без регионализмов). Возможно также сосуществование в городе общепольского языка и сельского диалекта при отсутствии городского говора. В ряде случаев языковая ситуация осложняется тем, что та или иная форма речи может быть ограничена (хотя и очень нечётко) в использовании определённым районом города или социальной группой горожан. В каких-то городах смешанный идиом уже выходит из употребления, в каких-то он только начинает формироваться^[13].

Городской говор не сложился (по данным на конец XX века) в таких городах, как, например^[28]:

• Краков, в котором доминирует краковский вариант литературного языка, а на окраинах отмечаются смешанные идиомы с разной степенью влияния общепольского языка (в основном в бывших сёлах, включённых теперь в черту города), используемые главным образом работниками, занятыми в сельскохозяйственной отрасли, лицами с низким уровнем образования; городской говор в этом случае как целостная языковая единица отсутствует;
• Щецин и другие города Возвращённых земель, в которых доминирует литературный язык без регионализмов; несмотря на то, что всё ещё остаются носители разнородных переселенческих говоров и смешанных идиомов (в основном или даже исключительно лица старшего поколения), однонаправленный процесс вытеснения диалектной речи литературной продолжается; такая языковая ситуация характерна для территорий, в которых нет доминирующего местного говора (диалектного единства) и потому языковая интеграция происходит на основе литературного языка;
• города Верхней Силезии, Кашубии, а также частично Закопане, Новы-Тарг и другие, в которых сложилось двуязычие; местный говор (тот же, что распространён в окружающих сёлах), не подвергшийся сколько-нибудь значительному влиянию литературного языка (за исключением некоторого лексического влияния), выступает в городах по всей их территории в качестве средства повседневного общения во всех сообществах горожан (в семейном общении, с коллегами по работе и т. п.); общепольский язык при этом используется в работе администрации, в школьном обучении, в театрах и прочих подобных общественных местах, в бытовом общении общепольский используют только приезжие из других городов и отчасти местная молодёжь;
• некоторые промышленные города, в которых распространён свой местный говор и в которые переселяются носители других говоров, при этом языковая интеграция происходит частью на основе общепольского языка и частью на основе местного говора.

Городской говор сформировался в таких городах, как, например, Катовице, в котором изначальная ситуация двуязычия была сходна с ситуацией в городах Верхней Силезии и Кашубии, но со временем начался процесс смешения общепольского языка и местного говора. Типичным для таких городов являются явление языковой интерференции с сопровождающими её признаками гиперкоррекции, вариативности, лексикализации системных явлений. Формирование городского говора при этом охватывает население всей территории города и характерно не только для социального слоя рабочих^[25].

В таких городах, как Лодзь в рабочих районах, типичным из которых является район Балуты^[пол.], были широко распространены элементы местного говора, но после того, как Лодзь стала студенческим городом, превратившись в один из важнейших культурных центров Польши, значительно усилилось влияние литературного языка и уже к 1980-м годам нельзя было говорить о существовании лодзьского говора, в полной мере сохраняющего черты своей языковой системы^[25].

Ряд исследователей феномена городской речи польского языка (З. Клеменсевич, А. Фурдаль, М. Куцала) приписывают использование городских говоров главным образом лицам с низким уровнем образования, работникам, занятым физическим трудом и торговлей, недавним переселенцам из сельской местности, не в полной мере овладевшим литературным языком. Что даёт возможность рассматривать городской говор отчасти как социальное явление. В то же время по мнению, например, Х. Курковской и С. Скорупки^[пол.] не следует отождествлять городской говор с социолектом. Кроме того, сам З. Клеменсевич отмечал, что городской говор относится к территориально распространённым разновидностям польского языка, определяя его как «локальный вариант» или «локальный язык» наряду с народными (сельскими) диалектами и региональными вариантами литературного языка^[29].

Для жителей современной Польши характерна тенденция подчёркивать свою региональную идентичность (в одних регионах она может быть ярко выражена, в других не очень заметна и проявляться среди небольшой части населения), тем самым показывая своё происхождение, связь с «малой родиной», культурную самобытность своей местности. В этом контексте говоры, включая и городские, становятся определяющим фактором региональной идентичности и начинают восприниматься как некая ценность, часть нематериального культурного наследия, которая требует сохранения. Таким образом, в настоящее время единственная когда-то сфера использования говоров как ежедневного коммуникативного средства сужается, но возрастает при этом значение говоров как показателей территориального самосознания и наблюдается их проникновение в иные сферы употребления, в частности, в сферу письменности. Жители региональных городов стараются сознательно использовать в общении местные говоры, что наблюдается в первую очередь в городской среде регионов с сильными традициями культурной самобытности, как, например, в Верхней Силезии или Подгалье. Кроме того, особенности речи становятся элементом местной достопримечательности, привлекающим в тот или иной город туристов^[30]. Одним из регионов с высокой степенью сохранения традиционной культуры и местного языка является, в частности, Западная Великопольша. Распространённый в этом регионе городской говор Познани до сих пор в той или иной мере сохраняется в культурном пространстве города. Многие горожане относятся к нему положительно, рассматривая его как часть своей истории и культуры. Несмотря на то, что число носителей городского говора снижается, жители Познани пытаются его популяризировать. Познанский говор можно было услышать в радиопередачах (некоторые диалоги из радиопостановок были изданы в книгах, одна из первых вышла под названием «Wuja Ceśku opowiada», а одному из персонажей радиопередач Старому Марыху, ставшему символом познанского говора, поставили памятник). На познанском говоре печатались заметки в издававшейся до 2006 года газете Gazeta Poznańska^[пол.] (собранные и выпущенные отдельной книгой), проводятся конкурсы знания говора, например, в цифровом издании газеты Głos Wielkopolski^[пол.]. На познанский говор переведены книги «Маленький принц» (с заглавием Książę Szaranek) и сказка о Винни-Пухе (под названием Misiu Szpeniołek). Познанский можно услышать в современных песнях рэп-исполнителей. Познанский широко представлен также на многочисленных сайтах в широко понимаемом виртуальном пространстве от фан-страниц, блогов, мемов и до интернет-магазинов, а также в публичном пространстве — в музеях, уличных надписях, названиях объектов, программ и акций, проводимых с целью популяризации говора^[31].

Комментарии

Источники

• Dyszak A^[пол.]. Gwara miejska wśród odmian języka polskiego (пол.) // Nazwy terenowe i nazewnictwo miejskie Mazowsza i Podlasia / H. Sędziak, M. Dajnowicz^[пол.] (red.). — Łomża: Łomżyńskie Towarzystwo Naukowe im. Wagów^[пол.], 2007. — T. XI. — S. 239—240. — ISBN 8386175184.
• Kurkowska H^[пол.]. O języku Warszawy (пол.) // Współczesna polszczyzna / Red. H. Kurkowska.^[пол.]. — Warszawa: Państwowe Wydawnictwo Naukowe, 1981.
• Lubaś W^[пол.]. Dialektologia miejska. Przedmiot. Zakres. Metoda (пол.) // Język Polski. — Kraków: Towarzystwo Miłośników Języka Polskiego, 1983. — Rocznik 63, z. 4—5. — S. 268—284.
• Wilkoń A^[пол.]. Typologia odmian językowych współczesnej polszczyzny. — Wydanie drugie poprawione i uzupełnione. — Katowice: Издательство Силезского университета^[пол.], 2000. — 108 S. — (Językoznawstwo Słowiańskie). — ISBN 83-226-0975-2.
• Furdal A., 1966: Podział polskich dialektów miejskich, Rozprawy Komisji Językowej WTN VI
• Kucała M., 1994a: Gwara miejska, hasło w Encyklopedii języka polskiego, red. S. Urbańczyk, Wrocław — Warszawa — Kraków, s. 105.
• Nowowiejski B., 2004: Uwagi o «języku miasta», [w:] Polszczyzna mówiona mieszkańców miast, red. H. Sędziak, Białystok, s. 17-24.
• Szymańska-Galińska K. Gwara miejska jako determinant tożsamości regionalnej na przykładzie współczesnej gwary miejskiej Poznania (пол.) // Językoznawstwo. — Łódź: Akademia Humanistyczno-Ekonomiczna w Łodzi^[пол.], 2021. — Nr 15. — S. 51—71. — ISSN 2391-5137. — doi:10.25312/2391-5137.15/2021_04ksg. Архивировано 18 июня 2022 года.
• Walczak B., 2004: Polszczyzna mówiona mieszkańców miast — opis pełny czy dyferencyjny?, [w:] Polszczyzna mówiona mieszkańców miast, red. H. Sędziak, Białystok, s. 25-31.