Краткая история распада

«Краткая история распада» (фр. Précis de décomposition) — книга румынского философа Эмиля Чорана, написанная в 1949 году, его первая работа, написанная на французском языке. Нигилистическая по тону, книга состоит из серии философских размышлений на различные темы, такие как фанатизм, музыка и прогресс^[1]. Основная тема книги — концепция распада, который может проявляться у людей как болезнь или психическое расстройство, а в обществах может проявляться как упадок в декаданс.

В 1937 году Чоран покинул родную Румынию и переехал в Париж, где прожил до конца своей жизни. Этот переезд разделил творчество Чорана на два периода: ранний румынский период и более поздний, зрелый французский период. Промежуток времени между переездом Чорана и появлением «Краткой истории распада» совпал со Второй мировой войной. С 1937 по 1949 годы Чоран изучал французский язык, пока не почувствовал, что может публиковаться на этом языке. В 1947 году он представил «Краткую историю распада» издательству «Галлимар», но потом отозвал её, чтобы переписать. Книга была наконец опубликована в 1949 году. Чоран описал процесс изучения французского языка как «самую трудную задачу» в своей жизни, сравнив его с «надеванием смирительной рубашки»^[2].

«Краткая история распада» была удостоена французской литературной премии Ривароля (фр.); в комитет премии входил Андре Жид^[3]. Хотя Чоран отказался от большинства присуждённых ему литературных премий^[4], он принял премию Ривароля как признание своего первого произведения на французском языке, на котором он будет писать всю оставшуюся жизнь.

За «Краткой историей распада» в 1952 году последовала вторая французская книга Чорана «Вся горечь разделена»^[англ.] (фр. Syllogismes de l'amertume).

Текст состоит из серии кратких размышлений и коротких эссе, обычно объёмом от одной до трёх страниц, и организован в шесть глав (главы 1, 2, 4 и 6 состоят из 78, 10, 18 и 34 размышлений соответственно. Главы 3 и 5 состоят каждая из одного эссе). На протяжении всего текста Чоран поэтическим языком поднимает ряд негативных тем, пронизывающих его творчество. К этим темам относятся недовольство миром, взгляды на тщетность жизни, антинатализм и антихристианские настроения:

Прожив — проверив все доводы против жизни — я лишил её всех её вкусовых качеств… Я познал постсексуальную метафизику, пустоту тщетно рождённой вселенной и то рассеивание пота, которое погружает тебя в вековой холод, предшествующий ярости материи. И я старался быть верным своим знаниям, заставлять свои инстинкты уступать, и понял, что бесполезно владеть оружием небытия, если ты не можешь обратить его против себя. Ибо взрыв желаний, среди наших знаний, которые им противоречат, создаёт ужасный конфликт между нашим разумом, противостоящим Творению, и иррациональным субстратом, который всё ещё привязывает нас к нему.

— ^[5]

Исчерпав свои аппетиты, человек, приближающийся к предельной форме отрешённости, больше не желает увековечивать себя; он ненавидит выживать в ком-то другом, кому к тому же ему нечего больше передать; этот вид ужасает его; он чудовище, а чудовища не рождают.

— ^[6]

Как я ненавижу, Господи, мерзость Твоих дел и этих приторных призраков, которые воскуривают Тебе благовония и уподобляются Тебе! Ненавидя Тебя, я избежал сахарных заводов Твоего царства, болтовни Твоих марионеток… Из всего, что было предпринято по эту сторону небытия, есть ли что-либо более жалкое, чем этот мир, если не считать идеи, которая его породила?

— ^[7]

В первой главе книги — самой длинной, занимающей половину её объёма — Чоран вместо этого подчёркивает темы, характерные для этой книги. Эти темы включают в себя общую концепцию распада (индивидуумов, обществ и Вселенной) и благость сомнения. По мнению Чорана, сомнение лучше уверенности в каком-либо непременном идеале (особенно религиозном или политическом), потому что те, кто убеждён в таком идеале, могут быть готовы убить ради него:

Как только человек теряет способность быть безразличным, он становится потенциальным убийцей; как только он превращает свою идею в бога, последствия становятся непредсказуемыми. Мы убиваем только во имя бога или его подделок: эксцессы, спровоцированные богиней Разума, концепцией нации, класса или расы, сродни эксцессам инквизиции или Реформации.

— ^[8]

Из-за своей склонности к сомнениям Чоран выражает восхищение упадком цивилизации, приводя в пример упадок Древней Греции, Древнего Рима и французского Старого порядка (который предшествовал Французской революции). По мнению Чорана, такие периоды упадка лучше эпох социальной стабильности, потому что они разрушают старые убеждения, давая людям возможность снова удивляться и сомневаться.

Интеллект процветает только в те века, когда верования увядают, когда их положения и предписания слабеют, когда их правила рушатся. Конец каждого периода — рай для ума, ибо ум вновь обретает свою игру и свои прихоти только в организме, находящемся в состоянии полного распада. Человек, которому не посчастливилось принадлежать к периоду творения и плодородия, страдает от его ограничений и его рутины; раб одностороннего видения, он заключён в ограниченный горизонт.

— ^[9]

Мы должны быть благодарны цивилизациям, которые не приняли слишком большую дозу серьёзности, которые играли с ценностями и получали удовольствие от их создания и разрушения. Кто знает, за исключением греческой и французской цивилизаций, более наглядное и шутливое доказательство элегантной ничтожности вещей? Эпоха Алкивиада и восемнадцатый век во Франции — два источника утешения.

— ^[10]

Чоран переработал несколько отрывков из своего раннего румынского периода для включения в «Краткую историю распада», свою первую французскую работу. В одном из таких отрывков рассматриваются религиозные взгляды в Испании и России. По словам Чорана, хотя в обеих странах существуют давние христианские традиции, нерелигиозное население в обеих странах выступает в качестве фонового элемента идеи Бога, сохраняя её жизнеспособность и культурную значимость, которые были бы ослаблены в более однородном христианском населении. Этот отрывок представляет собой переработку фрагмента, включённого в более раннюю книгу «Слёзы и святые»^[11]; характерная фраза «Если бы Бог был циклопом, Испания была бы Его глазом» встречается в обоих произведениях.

Он боится Испании так же, как и России, и умножает атеистов в обеих странах. Их атаки, по крайней мере, позволили Ему сохранить иллюзию всемогущества: всё же это свойство сохранилось! Но верующие! Достоевский, Эль Греко: были ли у Него когда-либо более яростные враги? … Если бы Бог был циклопом, Испания была бы Его глазом.

— ^[12]

В 1950 году «Краткая история распада» была удостоена премии Ривароля как лучшее произведение нефранцузского автора^[13]. Несмотря на это, Чоран выступил с самокритикой, заявив, что книга «не такая лаконичная, какой она должна была быть»^[1].

Карла Томас с философского факультета Годдардского колледжа^[англ.] похвалила прозу книги, назвав Чорана «мастером цинизма, сардонических замечаний и острых афоризмов»^[14]. Натан Кнапп из Times Literary Supplement положительно отозвался о чувстве ужаса, которое Чоран изобразил в книге, и в своей статье 2019 года сказал, что «он именно тот мыслитель, которого заслуживает наше настоящее время»^[1].

В 1936 году Чоран опубликовал книгу «Преображение Румынии», в которой выступал за установление тоталитарного правительства в Румынии^[3]. В это время Чоран также поддерживал «Железную гвардию» — румынское фашистское движение. После окончания Второй мировой войны Чоран отказался от своих юношеских фашистских симпатий. Биограф Чорана Марта Петреу^[рум.] интерпретировала некоторые разделы «Краткой истории распада» как «косвенное извинение» за его прежнюю поддержку Железной гвардии^[15].

• Cioran, Emil. A Short History of Decay. — Arcade, 1975. — ISBN 9781611457360. Foreword by Thacker, Eugene.

В сносках к статье найдены неработоспособные вики-ссылки. Исправьте короткие примечания, установленные через шаблон {{sfn}} или его аналоги, в соответствии с инструкцией к шаблону, или добавьте недостающие публикации в раздел источников. Список сносок: Cioran 1949 (17 февраля 2025)